Махабхарата: Самое страшное

[alfhild]

Название: Самое страшное
Автор: Альвхильд
Размер: драббл, 538 слов
Источник: "Махабхарата"
Персонажи: Бхима/Хидимби, Гхатоткача
Категория: джен, гет
Жанр: ангст
Рейтинг: G
Краткое содержание: Хидимби из племени ракшасов полюбила человека. Куда завела ее эта любовь?

Каждый раз, возвращаясь из мира людей в мир ракшасов, отделенный призрачными границами, Гхатоткача испытывал неловкость. Он менял облик, и какое-то время обличье ракшаса было неудобно. Он забывал о длинных жестких волосах, о том, что ракшасом он крупнее, чем человеком, что приходится иначе говорить — голос становился хриплым, выступающие клыки мешали. Потом он привыкал и когда снова выходил в мир людей, то и дело тянулся поправить волосы и старался улыбаться, не разжимая губ.
Мать ждала его у самой границы, у любимого баньяна. Сидела на нижней ветке, обхватив себя руками за колени, в человеческом облике — хрупкой стройной женщины, очень смуглой, с огромными глазами. Волосы она заплела в косу и перебросила через плечо, и коса свешивалась чуть ли не до земли.
Гхатоткача не стал менять облик, остался, как был, человеком — рослым, мощным, тяжелым, с гладкой головой без единого волоска. Лицом он был похож на своего отца, и люди находили его человеческое лицо приятным. Он знал, что матери, когда она тоскует, тоже приятно видеть его таким. Он поклонился по людскому обычаю, и мать подняла руку, благословляя его. Звякнули браслеты на запястье — дюжина тонких серебряных обручей, подарок отца.
— Как он? — спросила мать.
— В добром здравии. И его братья тоже.
— Ты был в Панчале? Рассказал ему?
Гхатоткача кивнул. В Панчале жил его сводный брат и племянники — не в лесном же ашраме расти будущим воинам. Гхатоткача любил наблюдать за ними — еще когда отец и его братья жили со своей женой в Индрапрастхе, он прокрадывался в сады, укрытый пеленой майи, и смотрел на них, маленьких хрупких человечков. Его всегда удивляло, как медленно люди учатся всему, с каким трудом постигают мир. Сам-то он обрел полное знание, едва перестал нуждаться в материнском молоке, ибо таковы ракшасы, редко рождающие детей и быстро обретающие зрелость. Дети людей были забавны, а самый младший из них даже как будто сумел заметить Гхатоткачу сквозь покров майи. Гхатоткача решил быть поосторожнее в следующий раз.
В этот раз он слетал в Панчал, незримо посмотрел на братьев и потом рассказал отцу и его братьям обо всем. Их жена, которую Гхатоткача, даже будучи в людском облике, видел нечетко, как будто объятую пламенем, даже плакала. Прощаясь, она дала Гхатоткаче подарок для матери. Мать развернула сверток, и ей на ладонь вытекли бусы — длинная нитка округлых сердоликов. Гхатоткача помнил, что у отцовой матери были такие. Мать долго переливала нитку из ладони в ладонь, потом надела на шею. Ему казалось, что мать завидует той, огненной. Та была с отцом каждый день, а мать за все эти годы так и не покидала своего леса, только иногда смотрела на отца в бронзовой чаше. Быть может, она завидовала той женщине и жалела, что не может стать человеком. У нее было все, чего только можно пожелать, все богатства и удовольствия царицы ракшасов, а она завидовала изгнаннице в лесу Камьяка.
— Счастлива была Кайкеси, мать Раваны, — сказал мать, и он понял, что она разделяет его мысли. — Она-то жила со своим человеком половину его жизни.
В одно движение она соскользнула с ветки и обняла сына. Подняла к нему свое печальное человеческое лицо — только глаза были настоящими, желтыми, как у тигрицы, — и сказала:
— Запомни, сын, страшнее всего для ракшаса — полюбить человека.

Примечания
Хидимби — ракшаси, сестра людоеда Хидимбы. Полюбила Бхиму и родила ему сына Гхатоткачу.
Кайкеси — ракшаси, вторая жена мудреца Вишраваса, мать Раваны, Вибхищаны, Кумбхакарны и их сестры Шурпанакхи.