Название: Принцесса Альдераана (окончание)
Автор: Альвхильд
Команда: fandom Space Opera & Fiction 2016
Размер: макси, 15 093 слова
Источник: "Звездные войны"
Пейринг/Персонажи: Лея Органа, Люк Скайуокер, Хан Соло, Чубакка, Лэндо Калриссиан и другие
Категория: джен
Жанр: экшен, драма
Рейтинг: R (за нецензурные слова)
Краткое содержание: сенатор Новой Республики Лея Органа выступает против рабства, в прессе бушует кампания дискредитации, Хан Соло пересматривает свое отношение к проституции, а уцелевшие альдераанцы Галактики высказывают свое мнение.
Примечание/Предупреждения: использованы элементы РВ. Диснеевские фантазии побоку.
— Эй, а сколько эта красотка берет за ночь? — спросил наемник.
— Не советую задавать ей этот вопрос, — Хан ухмыльнулся. — Это, на минуточку, моя жена. И если ты не в курсе, то я тебя просвещу: это она убила Джаббу.
Наемник сделал непроницаемое лицо, но Хан мог представить, что сейчас крутится у него в голове — парень явно узнал его, слухи о смерти Джаббы ходили самые разные, но во всех упоминалась стрельба вслепую по сарлакку и красотка, задушившая хатта голыми руками. Хан смотрел на наемника с искренним участием, а тот никак не мог сообразить, отступить ему или затеять ссору. Положение спас Люк, который вернулся как раз вовремя. Два против одного — хороший повод отступить.
Люк сел боком к проходу и откинул капюшон.
— На этот раз, вижу, ты никого не убил.
— Ну, этот поумнее, чем Гридо, — отозвался Хан. — Ты узнал, что хотел?
— Я купил спидер. И снаряжение для пустыни.
— А я тут услышал кое-что интересное, — сказал Хан. — Я, знаешь, раньше не бывал в Мос Эспа. И только за последние сутки я трижды или четырежды слышал фамилию Скайуокер.
Люк насторожился.
— Нет, имели в виду вовсе не тебя, — успокоил его Хан. — Говорили, как о таком... мифическом персонаже. Мол, безбашенный, как Скайуокер. Или — мастер на все руки, настоящий Скайуокер.
Хан оглянулся через плечо. Лея оживленно разговаривала уже с двумя твилечками — вернее, они ей что-то втолковывали, а она внимательно слушала, иногда вставляя пару слов.
— Кто они вообще такие? — спросил он.
— Та, которая слева, — бывшая танцовщица Джаббы, — сказал Люк. — Я ее запомнил. Похоже, ей некуда было податься и она зарабатывает на жизнь проституцией.
Хан посмотрел на друга. Люк, конечно, уже не был тем фермерским пареньком, которого легко было вогнать в краску фривольной шуткой, но слышать такое от него было странно. Раньше Хан не задумывался, откуда берутся в припортовых кабаках и гостиницах все эти "девочки", с которыми можно выпить и переспать за не слишком большие деньги, куда деваются. Но они уже месяц странствовали по Внешним Пределам, и эти две твилечки были не первыми шлюхами, с которыми говорила Лея. Что-то из разговоров Хан слышал сам, что-то рассказывала Лея — но с каждым портом, с каждой "девочкой" Хану становилось все тошнее, в том числе от себя самого. Он боялся обнять Лею — ему казалось, что руки грязные, что он осквернит ее прикосновением, потому что когда-то давно — в прошлой жизни, до встречи с ней — он этими руками лапал портовых девиц, а потом разряжал в них яйца, кидал пару бумажек или несколько монет и летел дальше. Он мог вспомнить — и вспоминал — прикосновения их тел, движения, трение, дрожь и стоны, которые он принимал за страсть. Самое страшное было то, что Лея даже не задумывалась о его причастности. А ему приснилось как-то, что у девчонки, которую они с Лэндо и еще одним парнем наняли на ночь в роскошной гостинице зайгеррского порта, лицо Леи. Они были тогда уверены, что славно развлеклись и это круто. Интересно, вспоминает ли Лэндо, как они пялили ту девчонку вдвоем и втроем? И что с ней стало? Сторчалась? Клиент прибил?
Через полчаса вернулись Лэндо и Харр с Вахаром. Оба вуки довольно скалились, Лэндо тоже сиял улыбочкой.
— Ну что, нашел я и тут старых знакомых, подмазал кое-кого....
— Получил приглашение поиграть в сабакк в каком-нибудь притоне... — в тон Лэндо протянул Хан.
— Точно. И даже номер в гостинице забронировал. Люк, ты что завтра собираешься делать?
— Слетаю кое-куда. За сутки обернусь.
Хан прикинул расстояние мжеду Мос Эспой и Анкорхедом — ну да, как раз за сутки, елси брать с запасом по времени.
Лея, наконец, попрощалась со своими собеседницами и пересела к ним в уголок.
— Все, — сказала она. — Меня тошнит от этой дряни. Траффикинг, наркотики, рабство, насилие. Хочу "Экзекутор" под командование и засадить из главного калибра прямо по резиденции местного босса.
— А кто нынче босс? — спросил Лэндо.
— Да неважно, — ответила Лея.
Хан молча пододвинул к ней стакан с мятным коктейлем.
Из стенограммы очередного заседания представителей парламентских фракций Нового Альдераана
Кайл Араи, спикер оппозиционной фракции:
— И вот в то время, как Новая Республика еще едва стоит на ногах и пытается провести реформу управления, сенатор Органа исчезает! Она не появляется на заседаниях сенатских комиссий, ее нет на сессиях сената, ее секретарь отделывается от прессы и вопросов избирателей отговорками насчет секретного задания. Нонсенс! Нужен ли Альвираину такой сенатор, который пренебрегает своими обязанностями ради каких-то личных дел?
Внизу летела серая пустыня с желтыми языками песчаных наносов и выветренными останцами, потом навигатор пискнул — здесь, и Люк увел машину в резкое снижение по крутой дуге.
Откинув колпак кабины, Люк спрыгнул на горячий песок. Жары он почти не ощущал, мембранная ткань его полувоенного костюма отлично держала температуру. Песок давно сошлифовал с куполов и опоры энергоприемника черные полосы гари, внутренний дворик был наполовину засыпан, и никаких следов не осталось от того налета. Даже могилы занесло. И никакого взрыва эмоций. Наверное, все горе осталось там, в том дне, когда он вот так же спрыгнул через борт потрепанного спидера, и в лицо ему ударил раскаленный, пахнущий горелой плотью ветер.
Люк обошел провал дворика по краю. Нет, тут не войти. Ворота ангара были целы, как ни странно. И заперты. На механический замок. Усмехнувшись, Люк поднял руку — направлять Силу ему до сих пор было удобнее жестами — и створки ворот расползлись в стороны. В ангаре даже пыли было не очень много. Торчали на своих местах два дроида, которых Люк не успел тогда отвезти к опреснительным башням — разряженные, конечно, за четыре года без консервации там наверняка пустые аккумуляторы. На верстаке были разложены инструменты — так, как он их оставил. Странно, что никто не залез разграбить брошенную ферму. Хотя начинку башен и энергоприемника наверняка растащили джавы...
Подумав, Люк загнал спидер в ангар и снова сомкнул створки ворот. Мало ли какая дрянь шляется по пустыне. R2D2 включил свой фронтальный фонарь, и в ангаре стало как-то уютнее.
В жилых помещениях было светло — штурмовики не разбили окна и световоды, они даже ничего особенно не разорили, досталось только кухне и столовой, видимо, дядя и тетя были там, и штурмовики просто вытащили их... Люк несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, потер глаза затянутой в перчатку рукой. Вот здесь была его комната. То есть она там и есть, но заходить в нее он не стал. Что там делать? Вспоминать и плакать?
В рабочем кабинете, который дядя называл офисом, были наглухо закрыты жалюзи — стальные наружные и противосолнечные внутренние. Одним движением руки Люк раскрыл и те, и другие. Стало светло. Код от сейфа Люк знал. Деньги в выдвижном ящичке, документы на землю, счета, ага, вот личные карточки. Ларс Оуэн. Ларс Беру. Ларс Клигг... ага, вот. А это что? Люк развернул плотный пластиковый лист с металлической нитью.
"Сим подтверждается, что Уотто, тойдарианин, передает Клиггу Ларсу, человеку, в полную и безраздельную собственность принадлежащую ему Шми Скайуокер, человека..." Люк смотрел на расплывающиеся перед глазами строчки. "Принадлежащую ему Шми Скайуокер, человека"... Второй лист, с другим тиснением, свидетельствовал о том, что между Клиггом Ларсом и Шми Скайуокер заключен полноправный брак.
Люк попытался собраться с мыслями. Итак, старый Клигг Ларс, вдовец, выкупил из рабства некую Шми Скайуокер и женился на ней.
Люк выгреб все документы из папки, внимательно просмотрел. Ага, вот его собственное удостоверение личности — Лукас Ларс, приемный сын Оуэна и Беру Ларсов... Выходит, дядя его для простоты усыновил? А свидетельства о рождении почему-то нет, и ни одной бумажки на имя Анакина Скайуокера...
Свидетельство о смерти Шми Скайуокер. Убита тускенскими рейдерами... подписи свидетелей: Клигг Ларс, владелец фермы, Татуин, Анакин Скайуокер, джедай, Корускант. Ну да, Йода же рассказывал, что в Орден забирали совсем маленьких детей. Значит, отец тут и не жил. А от кого родила ребенка рабыня... да мало ли. Почему никто не вернулся за ней — ни Квай-Гонн Джинн, ни Оби-ван Кеноби, который учил Анакина, ни сам Анакин? Возможно, они возвращались — но Шми уже была свободна и замужем. Или Анакин вернулся — но было поздно? Люк вспомнил россказни о Пепелище — разоренном и вырезанном до последнего тускена стойбище. А ведь это было как раз тогда, когда дед Клигг потерял ноги в бою с тускенами. Что это было? Никто уже не расскажет.
Люк сложил документы, запечатал пакет.
От Анакина остался хоть какой-то след. А от той женщины, которая родила ему детей — нигде ни слова, ни кадра.
Очередной выпуск "Интриг и расследований"
— Поговорим о джедаях. О тех самых, рыцарях и мудрецах, хранителях мира и покоя в галактике. Все мы знаем, кто такие джедаи, верно? Ещё каких-то тридцать лет назад их были многие тысячи, они путешествовали по всем мирам, поддерживали порядок и насаждали демократию. Дипломаты и воины — таков их образ в наших глазах. Они творили настоящие чудеса. Могли внушить обычным обитателям галактики любые мысли и прочесть их мысли, одним движением руки разрезать на кусочки тысячи врагов, отбивать бластерные выстрелы голой ладонью и уронить космический корабль с орбиты.
И что случилось потом? Весь этот могущественный Орден таинственных рыцарей взял да пропал. Вот так вот, разом, десять тысяч взрослых и детей, взяли и исчезли. Да-да, в Орден принимали детей, их собирали на разных планетах и приносили в Храм, где малютки должны были, навсегда забыв семью, постигать тайные пути мистического учения. Так джедаи постоянно увеличивали своё число. Были ли рады этому родители малышей? Как знать... Кто, в самом деле, возразил бы рыцарю-волшебнику, способному исподволь воздействовать на разум и убивать на расстоянии?
А потом джедаи исчезли. Все источники, которые нам остались — лишь обрывочные, крайне невразумительные записи в архивах да детские сериалы, которые давно никто не смотрит. Сказки. Детские сказки. И немного священных текстов, которые звучат, конечно, весьма мистически. Или мифически?
Прямо как те культы Святого Хатта или Лунных Ангелов, которые растут, как грибы в тёмных углах, и лопаются, едва к ним приходит СБ с проверкой законности и налоговая инспекция. У них, я уверен, тоже есть священные тексты и ритуальные балахоны.
Итак, почему мы должны поверить, что джедаи существовали? Что они жили на Корусанте, путешествовали по Галактике, вели записи, а потом всё их наследие было уничтожено до основания? Уничтожено за неполный год? И теперь единственным хранителем и наследником их знаний остался некий сирота с окраинного мира, который общается с призраками и считает себя прямым потомком одного из рыцарей? При том, что в ордене практиковали целибат?
Но про Люка Скайуокера, — или Люка Ларса? каково же его настоящее имя и какой мрачной тайной окутано его происхождение? — про эту мистическую фигуру, советника в тёмном плаще, стоящего у трона... простите, у кресел правительства Новой Республики на важнейших переговорах, о, этот пронзительный взгляд, эти пассы руками, этот световой меч на поясе, всегда готовый разить, верша законность, разумеется, только законность... Так, что-то я отвлёкся. Люку "Скайвокеру" будет посвящён наш следующий выпуск. Оставайтесь на связи!
— В Бунта-Ив тут не протолкнуться и цены выше облаков, — сказал Лэндо, раздавая всем ключи от гостиничного номера.
Он заказал роскошные апартаменты, рассчитанные на важную персону с обслугой и охраной.
— Вот сколько раз бывал на Татуине, всегда почему-то в Мос Айсли, в Мос Эспу ни разу не попадал, — заметил Хан, пряча карточку во внутренний карман. — А тут ишь ты какая роскошь имеется.
— Все потому, что ты вел дела с Джаббой. А он сидел возле Мос Айсли, — ответил Лэндо. — Он там весь порт под собой держал, а тут только часть доков, неудобно и конкуренты следят. Зачем ты вообще с ним связался?
— Деньги нужны были, — буркнул Хан. — Это на альянсовских перевозках я подзаработал, а тогда провал какой-то был, да я еще бортанул одного засранца с тухляком...
— Погоди, так это ты отказался везти глиттерил для Бека Спрайта...
— Я, я, кто еще.
— Так ты главного еще не знаешь. Ты его бортанул, а Джанки согласился. И Джанки повязали прямо на выгрузке. А Джанки сидел вместе с Синезубом Брэггом, ну, помнишь, был такой даг, на илирском фрейтере летал? Так вот его тоже взяли на выгрузке товара от Спрайта. Они прикинули, что и как, и передали на волю весточку. Весточку проверили — хоп, Бек Спрайт законтрактованный агент имперской полиции и сдает каждого третьего перевозчика. Так что ты тогда легко отделался.
Хан взял из бара бутылку крепкого, налил себе на два пальца в стакан, бросил льда. Повезло тогда, это точно. Не бортани он Спрайта, не связался бы с Джаббой, не торчал бы в кантине возле порта Мос Айсли — и не нанялся бы везти на Альдераан старика с фермерским мальчишкой и двумя дроидами...
Снаружи вездесущий песок пылал ослепительно-белым сиянием двух солнц, и Лея, трезво оценив свои силы, никуда не пошла. Она поставила в кабинете — тут был кабинет с проекционным столом и шестью терминалами вокруг — свой компьютер, раскрыла несколько проекций и углубилась в анализ данных.
Лэндо и Вахарр ушли, Харр занял место охранника в прихожей, а Хану решительно нечего было делать. Шататься по негласной столице Татуина у него не было никакой охоты. Тут было полно народу, который не отказался бы от награды, назначенной наследником Джаббы за голову несостоятельного должника, или от вознаграждения от осколков Империи за живого или мертвого бывшего повстанческого генерала. Оставалось либо смотреть местные голопредачи, тошнотворно тупые, или пойти помочь Лее.
Данных было хоть залейся — Люк приволок огромный массив, который накопил R2D2. Хан давно подозревал за R2D2 вполне развитый искусственный интеллект и личность — астромеху, похоже, не чистили память лет тридцать, вот оно там и завелось. И эта личность имела привычку совать свой контактный щуп во все подвернувшиеся дата-выходы и пиздить терабайтами все, до чего удастся дотянуться. Но слава яйцам, он хотя бы проводил первичную фильтрацию и не слил в массив ведомости на вывоз мусора и прочую чешую.
А ведь известное дело — сядешь поправить табличку со статистикой, а закончишь через три часа по уши в графиках и расчетах. Так что первой шум в прихожей услышала Лея. Она бросила стилус и выскочила в гостиную, Хан положил свой в гнездо, свернул проекцию и только потом вышел.
Вахарр как раз укладывал на кушетку Лэндо. От облика пронырливого щеголя остались рожки да ножки — плащ оборван, волосы дыбом, лоб разбит, рубашка в уже побуревших пятнах крови, рукав куртки оторван — в общем, похоже, что Лэндо дрался врукопашную, что было совсем не в его стиле.
— Ранен? — спросила Лея.
— Вроде нет, — невнятно ответил Лэндо разбитыми губами.
— Вахарр, помоги мне, — сказала Лея. — Снимай с него все, мне не нравится его вид. Хан, тащи аптечку и диагноста.
— И кто это тебе так удружил? — спросил Хан, подкидывая и ловя в воздухе изящный стилет — тоненькое шило с шариком на утолщенном конце. Эту иголку некто неизвестный вогнал Лэндо под ребра сзади, и если бы до гостиницы было дальше, если бы следом за Лэндо не шел Вахарр, который разогнал нападавших, подхватил Лэндо на руки и бегом понес в отель, — все могло обернуться плохо.
— Хрен его знает, — морщась, сказал Лэндо. — Но, похоже, дружки того твилекка, которого я обыграл.
— Зачем играл, спрашивается?
— Для маскировки, что самое смешное. Я же не так просто поперся в этот притон, у меня там была встреча назначена.
— В сабакк играл? — спросил Хан.
— Угу. И проиграл... нефигово так проиграл. Надо было немного отыграться для виду. Зато разжился инфой. Можем заловить кое-кого на горячем и доказать его связь с работорговлей.
— Кого же?
— Фондор, — Лэндо улыбнулся до ушей, и тут же снова скорчил гримасу.
Лея сложила руки на груди и нависла над Лэндо, который полулежал на кушетке.
— Ты уверен?
— На все сто. Я на них уже давно копал, но они там ловко прячут концы, а с этой стороны почти не скрываются. Теперь-то мы напустим на них хааарошую такую сенатскую инспекцию и повскрываем все их тайные делишки, какие найдем.
— А вот интересно, — сказала Хан. — "Экзекутор" строили-то на Фондоре. А разрабатывали на Куате. Вот как так? Они ж друг друга сожрать всегда готовы были.
— Как-как, — проворчал Лэндо. — Вейдер приказал.
— Куат с их кастовой системой тоже то еще помоище, — сказал Хан. — Благообразное такое.
— По результатам предварительного анализа и Куат, и Фондор, и вообще все имперские верфи участвуют в работорговле, — сказала Лея. — Система пожизненных контрактов, и почему-то такие контракты подписывают исключительно малоквалифицированные уроженцы Внешнего Кольца, прибывающие большими партиями.
— Что-то такое я подозревал, — Лэндо поморщился, устраиваясь поудобнее. — На горнодобывающих монокомплексах все то же самое.
Чубакка не смог бы сказать, что насторожило его. Транспортник в соседнем доке был обычным транспортником — постороенный где-то в мирах Ядра, он давно устарел, но тут, во ВНешнем Пределе, летают и не на таком. Все вроде в порядке, но вот запах... Чубакка долго не понимал, откуда такая тревога, что он не может нормально заснуть, верхняя губа вздергивается сама собой, а руки подрагивают, но потом понял — это все запах. Сотни тел, спрессованных в относительно небольшом пространстве, запах застарелой мочи, пота, блевотины и страха. Транспортник стоял в доке второй день, но не разгружался — значит, транзит, и живой груз везут дальше.
Рычать было бесполезно, хотя очень хотелось. Всякий раз, когда Чубакка ощущал собственное бессилие, ему хотелось впасть в ярость и убивать. Это было древнее, от хищных предков, едва научившихся оббивать острый край у кремневой гальки. Но приходилось смирять инстинкты и заталкивать поглубже желание взять бластер и... Чубакка старался пореже выходить из "Сокола", чтобы не чуять запах из соседнего дока.
Но ночью снова снилось: ошейник, удары кнута и шокера, вонь, жара, жажда, перегорающая ярость — и апатия, ведущая к смерти. Многие умирали так. Он тоже умирал — но пиликал таймер, и он просыпался в кают-компании "Сокола".
В очередное пробуждение Чубакка увидел рядом белую фигуру и чуть не рыкнул, но от фигуры пахло пустыней, раскаленным металлом, старым пластиком и собственно человеком, так что Чубакка только мотнул головой, окончательно просыпаясь.
В местах скопления людей, особенно в портах, Люк всегда был закрыт — так он называл состояние, в котором почти не ощущал эмоций окружающих. Стоило забыться и слегка ослабить защиту, как волны чужой боли и отчаяния захлестывали с головой. Всю дорогу Люк держал в портах и на стоянках глухую защиту, даже плотнее, чем обычно, и только в гипере мог опустить ее. Иногда он задумывался — как же джедаи жили в городах? Наверное, тоже ставили защиту. Из-под защиты можно было осторожно вытянуть из общего потока несколько отдельных нитей — вот отчетливый поток Силы от Леи, рядом, в его тени — ниточки Хана и Лэндо, переплетенные и перекрученные нити близнецов Харра и Вахарра, размытая нить Чубакки. Наверное, Бен вот так же приглядывал за ним самим — через ниточку, бережно отделенную от плотного потока других. Люк позволил нитям выскользнуть обратно, во внешний поток, и только Лея сияла в ореоле Силы даже сквозь защиту. Так, наверное, Вейдер наводился в своем поиске на ореол Люка... А вот Вейдер в Силе выглядел плохо различимым языком темного пламени. Но он хотя бы был виден. Люк содрогнулся, как всегда при воспоминании об императоре, о ледяной пустоте, о дыре в ткани мироздания. Там, за тонкой пленкой, дышала холодом и ужасом Темная сторона.
Вернувшись на "Сокол", Люк сразу ощутил состояние Чубакки и довольно быстро понял его причину. Но после восхода первого солнца транспортник, наконец, стартовал, а к полудню его след просто выжгло.
Хану не нравилось состояние Леи. Весь вечер накануне отлета она молчала, сидела, глядя в стену, и с утра была больше похожа на куклу-дроида, чем на себя. Хан сидел с ней рядом. Обнимал за плечи, пытался заговорить — односложные ответы, безразличный взгляд.
Стартовать Хану пришлось пришлось самому — благо Леин корвет по имени "Стрела" давал такую возможность. При желании на нем можно было летать в одиночку даже не слишком умелому пилоту. На орбите он пристроился в хвост "Соколу", отметил, как точно и ровно ведет его Люк, и два корабля пошли на разгон. Можно было бы прыгнуть в гипер сразу с орбиты, но они не хотело оставлять следов. Они прыгнули в гипер синхронно — слаженности двух гражданских кораблей могли бы позавидовать военные, если бы видели. Но за пределами околопланетарного пространства Татуина свидетелей не было.
Хан проверил точку выхода и вышел в кают-компанию. Леи там не было — она сразу ушла в каюту. Оба вуки тоже отсутствовали — наверняка сидели у дверей ее каюты и охраняли. Один Лэндо полулежал в кресле и читал с терминала какие-то новостные ленты.
— Что с ней? — спросил он.
— Не знаю. — Хан подумал, что еще придется это объяснять Люку, и ему стало тоскливо.
— Мне показалось, что похоже на депрессию.
— Вот так резко?
— Ну, признаки-то были давно, — рассудительно сказал Лэндо. — А работа по восемнадцать часов в сутки и постоянное напряжение, знаешь, способствуют. Вернемся на Чандрилу — отведи ее к врачу. Я там знаю парочку надежных людей.
Хан кивнул и пошел к Лее. Как ни странно, дверь была не заперта, и Харр не получил приказа никого не пускать.
В каюте было полутемно, светилась только плоскость проектора, но картинки не было, только пустой серебристый шар висел в воздухе. Лея сидела в кресле, отвернувшись от стола и сильно откинув спинку, как будто спала. Ее лицо в призрачном свете казалось белым до прозрачности, потусторонним.
— Что с тобой? — Хан присел на корточки перед Леей и взял ее руки в свои. — Я могу помочь?
— Нет, — она мотнула головой. — Хан, я ничего не могу сделать. Все это длится веками, и я ничего не могу изменить. Я... — она подняла голову, и Хан увидел темные круги у нее под глазами, — никогда не думала, что моя жизнь ничем не отличается от жизни обычных людей, понимаешь? Статус, богатство, принадлежность к политической элите... Я всякое видела, ты знаешь... Но я не могу больше. Все мои усилия пропадают впустую, я делаю только хуже. У меня больше нет сил все это держать.
— Это все усталость, — сказал он. — Когда ты последний раз была в отпуске? Или на каникулах? В увольнительную мы последний раз ходили четыре года назад, на Сантере, я точно помню.
Она слабо улыбнулась.
— Не помню.
— Ну вот. Вернемся — возьмешь отпуск. Где там на Чандриле можно отдохнуть? Отключим коммы, поживем в тишине недельку, а?
Лея закрыла глаза и кивнула.
Хан вспомнил себя на Нар Шаддаа десять лет назад. Он тогда ничего не смог придумать умнее, только пить по-черному, и, если бы не Чуи, там бы и остался, то ли в виде спившегося бродяги, то ли в виде трупа. Лея не станет пить, но как вывести ее из этого апатичного состояния?
Из гипера "Сокол" и "Стрела" вышли тоже одновременно, сохранив строй. На здешнюю станцию (планет у этого солнца не было) они заходить не собирались, но на экране нарисовалась подозрительная сигнатура.
— Транспортник, — сказал Лэндо.
— Стоял с нами в соседнем доке, — отозвался Люк по прямому каналу. — Работорговец.
— Ты уверен? — Хан настолько не ожидал услышать голос Леи, что вздрогнул.
Лея оперлась рукой о край проекционной рамки и требовательно смотрела на Люка.
— Да. Я их слышу.
— Отлично.
У Хана отлегло от сердца — Лея была прежней, решительной и деятельной. Но порадоваться он не успел.
— Люк, готовься к абордажу.
Чубакка, которого видно не было, рыкнул одобрительно.
Хан и Лэндо переглянулись.
— Лея, но как... — начал Хан.
— Они идут на станцию. Вооружены слабее нас. — Лея развернула проекцию: тип транспортника, данные радара, схема внутренностей. — Бьем им по орудийным башням, кладем в дрейф. И входим.
— Но мы не можем... — начал было Хан, и тут Лэндо положил ему руку на плечо, останавливая. Хан умолк.
— Мы можем, — сквозь зубы процедила Лея. — Люк, ты можешь сказать, сколько там охранников?
— Вместе с экипажем — два десятка.
— Парень, да ты с ума сошел!
Вместо Люка ответил Чубакка.
— Ладно, я понял, — Хан обреченно махнул рукой. — У вас хоть план есть?
— Сейчас будет, — сказал Люк.
Сабир Песчанка не ждал от рейса никакой подляны. Первый раз, что ли? Распиханные по трюмам рабы сидели смирно, да после порции синтана им ваще ничего не надо было, воду им подавала автоматика, жратву тоже — главное было зарядить автоматы армейскими саморазогревающимися рационами. Жучара Мрт'лик закупил где-то списанные по сроку хранения за бесценок, ну да этим и так сойдет. С этой новой наркотой перевозки стали куда легче и проще. Можно было не содержать надсмотрщиков и прочих дармоедов. Сабир и ограничился экипажем да десятком сопровождающих. Выгода! Он подумывал насчет развлечься и уже присмотрел себе в особой партии, которую заперли в большой каюте, девочку посимпатичнее и теперь колебался между твилечкой и человечкой. Вопрос уже почти решился в пользу особи своего вида, когда Сабира вызвал Натум, зайгеррская его рожа.
— Ну? — спросил Сабир.
— Нас догоняют два рейдера. По сигнатуре судя — альдераанский корвет и какая-то фигня того же класса.
— Так ускорься и уйди от них.
— Не могу, — меланхолично ответила это мохнатая задница. — Они не отлипают.
"Ебать этот сраный космос, — подумал Сабир. — Вот ведь и движки форсированные поставил, а этот тупица даже от случайного корвета уйти не может. Шурши теперь в рубку..."
Корвет и фигня тем временем из сигнатур на радаре превратились в сильно побитый кореллианский куттер-грузовик (на сигнатуре он почему-то виделся гораздо мощнее, чем должен был быть) и хищный силуэт вооруженного малого крейсера. Корвет просигналил: "Ложитесь в дрейф, обесточьте пушки".
— Этто что за срань пиратская? — спросил Сабир в воздух. — Давайте-ка по ним залп и ходу.
Кормовые батареи отработали полный залп — впустую. У корвета-крейсера был мощный щит, а грузовик прыгнул, как блоха, и оказался сверху, причем шел, сука, на таком расстоянии, что казалось — вот-вот скребнет своими торчалками по корпусу.
— Стреляй, придурок! — велел Сабир наводчику.
— Близко слишком! — крикнул тот. — По нам отдачей долбанет!
"А если у них щиты хорошие, то мы весь свой заряд получим обратно," — дополнил мысленно Сабир. Но зачем он это сделал? Совершенно бессмысленный пролет.
Корвет снова засигналил.
— Что они там хотят?
— Убрать стволы, лечь в дрейф, раскрыть люки, — отрапортовал связист.
— Нехуй, — рявкнул Сабир. — Пока эта тарелка разворачивается, шибани по корвету.
Взрыв сотряс транспорт весь целиком.
— Батареи заклинило! — крикнул наводчик. — На выстреле и заклинило!
Залп, естественно, опять пропал впустую.
Зато корвет, почти невидимый в облаке ионизированного газа, подобрался совсем близко и навелся прямо на рубку прямой наводкой. Пушки у него были мощные, ничего не скажешь.
Сабир выругался.
— Гаси батареи, — велел он наводчику. — Ложимся в дрейф.
Налетчики явно были одиночками, может, решили бабла срубить по случаю. Тогда можно было откупиться, и Сабир уже мысленно расставался с корабельной казной, в которой лежала приличная сумма. На конкурентов, решивших перехватить груз, они точно не были похожи. Груз бы перехватывали на крейсере. Или на вооруженном транспорте с файтерами на борту. А вот так — затереть двумя блошками — это почерк мелких грабителей, все не упрут.
Шлюз открылся, и в корвет вплыл в ангар. Пилот вел его плавно и точно, и посадил пугающе близко. Он даже щиты не убрал полностью — Сабир слышал низкое гудение, кожу на лбу аж стянуло, как всегда рядом с силовым полем. А потом люк раскрылся, выкинув длинный язык трапа, и по нему спустились два хомо в полудоспехах и следом — два вуки. Сабир помрачнел. Он не рассчитывал на вуки.
И чем ближе подходили эти хомо, тем Сабиру становилось страшнее. Ему казалось, что он сжимается, что его давит невидимая плита, а идущий первым хомо с каждым шагом становится все выше и грознее. Да человеческое ли лицо там за зеркальным блистером шлема? Рядом забормотал на своем языке Мрт'лик, быстро-быстро, так что Сабир не мог разобрать ни слова. И только охранники, два громилы-гаморреанца, стояли, широко расставив ноги и шумно сопя. Им было пофигу.
Лея не могла вспомнить момент, когда все стало серым. Оно, наверное, выцветало постепенно. Она разговаривала с нужными людьми, улыбалась, была обаятельной, но это требовало все больше сил. Вернувшись в апартаменты отеля или на "Стрелу", она отключалась, как неисправный дроид. Мир за пределами комнаты или каюты переставал существовать. Еще некоторое время она жила на топливе гнева и отчаяния. Но на Татуине все топливо вышло, ей хотелось только спать, но заснуть она не могла, и только лежала или сидела в кресле, глядя в серую пелену. Наверное, Дарт Вейдер так сидел в своей реабилитационной камере — внутри бронированного яйца с темными стенками.
Одна мысль возвращалась постоянно, вытесняя другие — всё бесполезно, ничто не поможет, трясина только чавкнет, засасывая и жертву, и спасателей. На Татуине она отдала девушкам, с которыми разговаривала, все наличные деньги, которые у нее были. Кому-то это поможет сбежать, кому-то — уплатить неустойку и освободиться, кому-то — какое-то время покупать ребенку хорошую еду и лекарства. Ее усилия ничего не значили, даже деньги не значили ничего — временное облегчение, пластырь на гниющей ране.
Откуда и почему из серой пелены мелькнула молнией идея взять на абордаж работорговца, притащить его на Чандрилу и вывалить прямо в зале сената — нате, вот наглядный пример, любуйтесь! — Лея не знала. Но идея понравилась ей сразу. Краски вернулись. Она хотела действия.
Она была готова спорить с Ханом, с Люком, даже с Лэндо, но Люк поддержал ее сразу. С ходу. Почему — неважно. Вдвоем они составили план. Говорите, два малых судна не могут справиться с большим транспортом, а шесть человек (не считая Лэндо, который до сих пор ходил, кривясь от боли) — с двумя десятками негодяев? Ха! Джедаи и не с такими сталкивались.
Полуброня все-таки была ей велика. Для хомо стандартный наименьший размер — на рост 160, на пять сантиметров больше. А у убезийцев это средний рост, но их броня для женщины определенно неудобна. Так что Хан помог ей затянуть все крепления до упора, чтобы щитки не съезжали и не гремели. "Закажу индивидуальную," — подумала Лея. У нее была такая, сделанная под нее, но, увы, сгинула вместе с транспортным кораблем в одном из сражений. Бластер, станнер, штурмовой пояс... Шлем. Готова.
Перед операциями Лея никогда не волновалась. Отец говорил, что ей повезло, это надо ценить. Лея ценила. Ясный разум, способность мгновенно найти выход, успеть подумать в бою, не испугаться принять решение — это большое преимущество. Хан закрыл блистер своего шлема и встал за ее плечом.
Харр набрал код разблокировки, люк открылся, и они все четверо встали на площадку подъемника. Тот разворачивался в ленту транспортера и остался выпущенным, когда они сошли с площадки на пол ангара. Два катера, изрядно потрепанных, пара-тройка ремонтных дроидов. Вахарр повел вокруг сканером и кивнул — все деактивировано, скрытого оружия не видно.
Хозяин этой посудины с парой охранников мялся у самых дверей. Высокий жилистый хомо средних лет, лицо неприятное. В помощниках инсектоид (этой расы Лея не знала, да и Хан, кажется, тоже), два гаморреанца по бокам. Руки держат на виду, пока нормально. И тут она как-то _посмотрела_ через Силу, и поймала волну, как это называл Люк. Для Люка волна была валом песка, ветром, характеристикой излучения. Но Лея видела океан, купалась в прибое, для нее волна была плотной, вещественной, накрывающей с головой. Неумолкающий стон, нудная, непрестанная боль, которую можно только терпеть, отчаяние и душная темнота. Лея попробовала вернуться в боевое состояние. И ощутила гнев. С каждым шагом он разгорался. "Чтобы зло не жило на свете". Она пожалела, что у нее нет светового меча. От плеча до пояса, пополам — слишком чистая смерть для этих тварей, зато возиться не надо.
Хан что-то почувствовал — положил руку ей на плечо.
Лея остановилась шагов за пять до работорговцев.
— Сдавайтесь. — Пропущенный через преобразователь голос ударил в стены ангара и вернулся зловещим эхом. — Передайте мне все коды и управление транспортом.
По лицу главного было видно, что он не понимает. Обычные налетчики потребовали бы выкуп, забрали все ценное и свалили.
— Так, это, вас Гарванта послал? — спросил главный. — Так мы ж ему заплатили за проход.
Джеб Гарванта, имперский комендант сектора. Лея усмехнулась за зеркальным забралом: хорошо, болтай дальше.
— Ты слышал, что тебе сказали?
Главный втянул голову в плечи, его словно придавило сверху, он хлопал губами и пытался спорить, но Лея подняла руку. Харр и Вахарр выстрелили из станнеров одновременно. Оба гаморреанца-охранника рухнули с грохотом. Харр оскалился и навел станнер на главаря.
— Веди в рубку, — сказал Хан.
Сабир понимал только одно — удача повернулась к нему жопой и мощно перднула. Этих налетчиков послал не комендант Гарванта, не конкуренты (всех конкурентов в секторе он знал наперечет), это были какие-то ни с кем не связанные отморозки, а значит, договориться не выйдет. Оставалось только улучить момент и применить секретку, которая уже дважды спасала его в похожих ситуациях. Пусть только дойдут до площадки перед лифтом.
Идущий впереди вуки переступил комингс, загорелся полный свет — но ничего не произошло. Вуки отступил в сторону, пропуская Сабира, и тот увидел человека в черной полувоенной униформе. Тот стоял, привалившись плечом к стене, сложив руки на груди, и наблюдал, как дроид-астромех ковыряется в начинке секретки.
— Что это? — спросил глава налетчиков.
— Стационарный станнер с голосовым управлением, — сказал человек в черном.
И Сабир понял, что все пропало.
В рубке он велел Натуму выдать налетчикам все коды. И тому, срани мохнорылой, даже не пришло в голову выдать фальшак, видно, со страху совершенно отшибло мозги. Сабира самого тошнило от необъяснимого ужаса. Пот тек по спине, по лицу, и он даже не осмеливался утереться.
Его пугали не вуки, хотя они были опасны и все время перемещались так, чтобы держать на прицеле Сабира и его людей, но не перекрывать друг другу сектора стрельбы, а заодно следя за главарем и его помощником. Эти двое были страшны не силой, а выучкой. Необученного вуки можно завалить. Обученного — проще отсосать у хатта. Нет, Сабир боялся главаря. Казалось, что за зеркальным стеклом шлема скрывается морда чудовища.
— Собери своих людей в столовой, — сказал помощник главаря. — Без оружия.
Сабир потянулся к микрофону, но тут в рубку вошел тот, в черном, и сказал:
— Не нужно. Мы с Чуи их уже запихали в первый трюм. Семнадцать персон, так?
Сабир закивал. Двое. Двое вот таких, блядь, резвых обезоружили и засадили под замок всех, включая Громилу Ханка! Да что это за напасть такая, что им нужно-то?
— От такого куска дерьма, как ты, — сказал главарь, — нужно только одно — чтобы ты сидел в клетке, для примера всем остальным.
Он еще и мысли читает!
И тут главарь снял шлем.
Сабир не сразу понял, что зеркальный блистер скрывал красивое девичье личико. Какое, к сарлакку, красивое? От этого точеного лица веяло такой запредельной жутью, что он отвернулся, но кожей, спиной, спинным мозгом чувствовал, что из карих глаз этой красотки на него смотрит смерть.
— Будет скандал, — предупредил Люк.
— Именно этого я хочу.
Они одновременно шагнули в лифт.
Безымянный транспортник набирал скорость, уходя прочь от звезды. "Сокол" и "Стрела" едва влезли в ангар, и если что, стартовать им придется по очереди. Харр и Вахарр под руководством Чубакки обшарили и обыскали весь корабль, а заброшенные и убитые отсеки нижней палубы изолировали. Лэндо возился с корабельным журналом, Хан занялся жизнеобеспечением, непрестанно ругаясь на идиотов, которые не проводят профилактику вообще никогда.
— Мы до Чандрилы-то дойдем? — спросил Люк в интеркомм.
— Дойдем, чего не дойти, — отозвался Хан. — Ты б видел, как у них очистители забиты. И вентиляция держится хрен знает на чем. Трюмы плохо протягивает, там все верняк лежат с кислородным голоданием. Посмотрите, можно ли их разгрузить хоть немного.
В главном коридоре, широком и довольно высоком, даже чувствовалось движение воздуха. Работу вентиляторов было слышно — они натужно трещали.
Первая ячейка была отделена от коридора двойной решеткой, и за ней сидели все члены экипажа этой посудины. На двадцать два человека оно рассчитано не было, но сажать их в закрытый отсек Хан и Лэндо не советовали. Поодаль развалился в принесенном из кают-компании широченном кресле Вахарр со станнером наготове. Лея знала, что Вахарр ненавидит имперцев и работорговцев до глубины души. Они с братом уцелели чудом, когда карательный рейд прошел через селение. Они погибли бы, но их подобрала какая-то гуманитарная миссия (император разрешал такие мелочи). Еще не достигнув полного возраста, братья вступили в Альянс и, насколько Лея знала, сражались в десантных отрядах и много раз сопровождали персон и грузы. К Чубакке оба относились с почтением и слушались беспрекословно. Чубакка сказал — бдить, Вахарр и бдил.
У двери во вторую ячейку Люк набрал код — нужные клавиши просто было видно — дверь щелкнула и стала отъезжать в сторону. Из проема пахнуло плотной вонью мочи, испражнений, блевотины, пота, еще чего-то мерзкого. Лея шагнула вперед. В свете тусклых потолочных панелей она увидела ряды стеллажей. На каждой полке что-то лежало... кто-то. Скорчившись, вытянувшись, на спине, лицом вниз, тусклый красноватый свет слегка мигал — как отблеск адского пламени. Духота была страшная, голову сразу повело.
Они шли вдоль ячеек, поднимая лежащих. Кто-то мог встать, кто-то нет.
Те, кто покрепче, соображали только, что велено выходить.
Два десятка, примерно половина напиханных в ячейку. Мужчины, женщины, люди, твилекки, еще какие-то хомо. Истощенные, с признаками обезвоживания, в каких-то грязных тряпках.
Поднять партиями на верхние палубы. Разместить. Дать электролитической коктейль — каждому, много. В медотсек тех, кому нужна срочная помощь. Тех, кто хоть сколько-нибудь в себе, определить в помощники.
С каждым новым спуском в трюмы Лея все сильнее ощущала гнев. Теперь она радовалась этому ощущению — мир снова обрел яркие краски, ей было не все равно. Она помнила, как отец говорил, что на таком топливе далеко не уедешь. На ярости, гневе, обиде выгорают быстрее, чем в рутинной работе. Но все равно это было приятно. Ей не хотелось ни есть, ни отдыхать. Она хотела поскорее разгрести эту клоаку в трюме. Семь сотен человек, принадлежащих к десятку разных рас, которых надо было разместить на запущенной и неубранной верхней палубе, в каютах и кубриках, предназначенных для экипажа и сопровождающих груз, а также непритязательных пассажиров.
Но там хотя бы нормально работала вентиляция, водопровод и канализация.
Транспортник уже ушел в гипер, а дел все еще было по горло.
В очередной раз щелкнул интеркомм, и Харр каким-то странным, сдавленным голосом попросил Лею и Люка спуститься в трюм по левому борту и посмотреть.
Уже в коридоре Лея не выдержала и прижала к лицу респиратор — запах мертвечины был нестерпим. В первой же ячейке, которую открыл Харр, оказались трупы. Клочья волос на обтянутых высохшей кожей черепах, страшные оскалы, лохмотья то ли почерневшей и высохшей плоти, то ли тряпок, сквозь которые виднелись решетки ребер. Рядом с дверью лежала совсем маленькая мумия — ребенок, догадалась Лея.
"На шахтах дети не нужны, — сказал Харр за спиной. — А этих везли на шахты Террелемина".
Лея развернулась и вышла из ячейки. Она поднялась на ярус выше и свернула в главный коридор. Ярость укрывала ее плащом, текла по телу.
У ячейки с решеткой она остановилась. Вахарр уже стоял рядом, станнер наизготовку.
Пленники смотрели на нее со страхом, кто-то пытался отползти назад, кто-то прижался к стене и закрыл глаза в надежде, что она его не заметит. Лея подняла руку и неторопливо сомкнула пальцы. Капитан работорговцев захрипел, хватаясь за горло.
— Они тоже задыхались, — сказала она спокойно.
— Лея! — голос Люка ударил, как поляризованный луч, пробивающий силовой щит. Лея словно очнулась. Потеряла концентрацию. Работорговец повалился на колени к соседу, хрипя и держась за горло.
Люк подошел, обнял ее за плечи и повел с собой.
Лея хотела было возмутиться, но поняла — он все видел. Он понимает, почему.
В пустой кают-компании, которую они оставили для себя, Люк отпустил ее.
— Зачем ты остановил меня? — требовательно спросила Лея.
— Ты чуть не убила его, — ответил Люк. — Силой.
— Вот как...
Он увидел ее в ореоле Силы — алое пламя раскинулось за ее спиной крыльями, текло по рукам, а изнутри проступала чернота. Ткань мироздания истончалась под напором ее ярости и вот-вот должна была разорваться — прямо в сердце. Он боялся, что она не остановится. Что он не успеет. И даже когда она остановилась, у ее ореола была темная сердцевина. "Гнев, ярость, страх ведут на Темную сторону".
Это темное пламя он знал — оно рождается из отчаяния и страдания. Оно накрывает с головой и сжигает целиком, оставляя в ткани мироздания только плоский силуэт с тлеющими краями. Он видел человека, с которым это произошло.
— Что это было? — спросила она, не поднимая головы.
— Темная сторона.
— Так просто? И такая мощь? — вырвалось у нее.
— Да, — просто сказал Люк. — Чем ты Сильнее, тем проще.
Лея сжала и разжала пальцы правой руки. Сила была здесь, она покалывала кончики пальцев... Интересно, ощущает ли Люк Силу своим биопротезом?
— Через пару часов мы выйдем из гипера. — сказал Люк. — Ляг поспи, пока можно.
И Лея поняла, что страшно хочет спать.
— Ну ты наделала шуму, подруга!
Пуджа радостно обняла Лею. Широкие рукава ее верхнего платья укрыли Лею, словно крылья.
— Тоже скажешь, что я не права?
— Ну что ты! Ты молодец, теперь никто не сможет даже рот открыть публично, чтобы возразить против запрета на работорговлю, пожизненные контракты и кучу всего. А главное, Лея, — Пуджа за руку подвела Лею к кушетке и усадила рядом с собой, — главное, что ты спасла семьсот десять человек.
— Ты первая, кто мне это сказал.
— А как же Люк?
— Он ничего не сказал, он просто... пошел за мной.
— Понятно. Знаешь, если бы он был немного постарше, я бы точно вышла за него замуж.
— За джедая?
— Ну да. Как моя тетя.
— Ты никогда не говорила, что твоя тетя была замужем за джедаем.
— Ну, это семейная тайна, но это так. Она влюбилась в одного падавана, а потом они поженились. Его звали Анакин, Анакин Скайуокер.
Лея словно в силовое поле влипла.
— Ана... кин... Скайуокер? — проговорила она. — Твоя тетя? Сенатор Падме Наберрие?
— Ну да. Кстати, Люк же его сын?
— Чей?
— Анакина Скайуокера! — Пуджа внимательно посмотрела Лее в лицо. — Что? Лея, в чем дело?
— Дело в том, — медленно проговорила Лея, словно во сне. — Что Анакин Скайуокер — это Дарт Вейдер.
— Я знаю. Вся галактика уже в курсе, Люк же не скрывает...
— Но если... если он был женат на твоей тете Падме...
— Ты хочешь сказать, что Люк как раз и есть ее сын? Что он выжил? Так. — Пуджа села прямо и сложила руки на коленях. — Мы считали, что похоронили ее... точнее, кремировали и развеяли прах над водопадами Тида... беременной. Что ее ребенок не родился. Погоди...
Пуджа вскочила. Подошла к своему рабочему столу и открыла шкатулку. Лея знала, что в шкатулке Пуджа хранит то, что для нее ценно. Что там — никто не знал. Пуджа достала кристаллик на подвеске.
— Вот. Здесь запись, передай ему, пусть посмотрит.
После возвращения Лея постоянно чувствовала Силу. И ярость. Она разговаривала с сенаторами, политиками, министрами, дала две пресс-конференции — и постоянно ощущала, что ее неутихающая ярость в любой миг может стать оружием. И это осознание помогало ей не сорваться и никого не придушить. Хотя иногда хотелось.
Сегодня она отменила все дела на вечер и пошла к Люку. Харр и Вахарр так и ходили за ней следом, и как телохранители были на удивление ненавязчивы. Зато и пронырливые репортеры держались на расстоянии.
Люк снимал квартиру в жилом комплексе недалеко от Техноуниверситета, населенном в основном студентами и сотрудниками. Небольшая прихожая и большая комната-студия. Терминал, на полу — толстый ковер, чтобы на нем сидеть, хотя для гостей было подобие кресла-трансформера из мешка, заполненного пенопластиковыми шариками, в большой стенной нише — постель. На стеллаже у стены — книги, какие-то модели, ячейки для кристаллов памяти. Лее тут нравилось.
Она скинула у входа башмаки и упала в кресло-мешок. Без всяких интеллектронных ухищрений кресло приняло форму ее тела. Люк возился на крохотной кухоньке, отделенной от комнаты стойкой-столом. Принес ей кружку кафа, следом подъехал Р2Д2 с подносиком на манипуляторе. На подносе лежал большой сэндвич. Люк уселся на ковре, скрестив ноги и подперев голову рукой.
— Что-то случилось?
Лея отпила из кружки. Где и как Люк научился варить каф, она не спрашивала. И без того было вкусно.
— Я была у Пуджи Наберрие, — сказала она. — Она передала тебе кое-что.
Люк взял кристалл, вложил его в гнездо проектора, сделал неуловимое движение пальцами — на окне развернулись жалюзи, стало полутемно.
Посреди комнаты зависла проекция — как окно в прошлое, в светлый день в городе Тиде. Там был сад, и среди деревьев стояли двое. Молодая женщина в пышном платье, с жемчужной сеточкой поверх причудливо уложенных волос обернулась — она смотрела на кого-то, кто снимал.
— Я на память, можно? — спросил детский голос.
Юноша, державший женщину за руку, тоже обернулся.
— Можно, Пуджа, — сказал он.
Он был высоким, в какой-то полувоенной униформе, коротко стриженный. Когда он повернул голову, за ухом мотнулась тонкая косичка. Он был хорош собой, и у него была хорошая улыбка. Женщина рядом с ним тоже улыбалась — темноволосая красавица со смутно знакомым лицом.
Запись кончилась.
— Кто это?
Лея поставила кружку на поднос.
— Это Анакин Скайуокер и его жена, Падме Амидала Наберрие. Наши отец и мать.
Люк встал и подошел к ней, положил руки на плечи.
— Она похожа на тебя, я должен был догадаться.
— Наверное, — ответила Лея. — Он выглядит тут таким... таким светлым, таким... невинным...
— И ты не можешь понять, как он стал тем, кем стал?
Лея скинула его руки со своих плеч и встала.
— Я его...
"Я его — что? Ненавижу?" Она вспомнила текущую по рукам Силу, смертный ужас на лицах работорговцев за решеткой, хрипящего капитана...
— Я не стану такой, как он!
— Ты — не станешь, — твердо сказал Люк.
Он протянул руку, и с полки спорхнула потрепанная книжка в черной обложке, на которой вытиснен был белый стилизованный феникс. Лея посмотрела на книжку, потом на Люка. Он смотрел на нее голубыми глазами юноши со старой записи, и мягкое сияние окружало его фигуру. Лея всмотрелась — за его спиной раскрывались сияющие крылья. Она впервые видела его так, в Силе, и отчего-то ей стало спокойно. Она взяла книгу из его механической руки.
— Помнишь, на Эндоре я сказала тебе, что помню мать? Я помню. Только не... не Бреху Органа, а ее. Теперь я ее узнала. Это... видение. Я думала, что это мама, только совсем молодая, а это была она... Падме Наберрие. Я видела, как она смотрит на меня, а я маленькая и лежу у нее на руках. Это правда.
— Я знаю.
Она снова посмотрела на книжку.
— Глупо отказываться от наследства, да?
Из тайной тетрадки Альсины Орэ Тоневаар, 14 лет, дочери профессора Тоневаара
Что проще – ответов искать на вопросы
Иль просто рассматривать мир, как картину?
Два солнца пылают на небе белесом
Над мертвою фермой в песках Татуина.
Что проку от Силы, от Тьмы и от Света
Тому, кто утратил цель в жизни и веру?
Осколки, что были когда-то планетой,
Кружат и кружат по орбите Альдеры.
Смириться с судьбою? Довериться шансу?
Искать в поражении семя победы?
Чтоб Смерти Звезду уничтожить, Альянсу
Хватило одной лишь протонной торпеды.
«У нас новый враг – некто Люк Скайуокер.
Не кажется ль вам это имя знакомым?»
Грустят корабли о покинутом доке,
Во мраке безжалостной волей влекомы.
А ночь бесконечна... Скажите, лорд Вейдер,
Успешно ль идет на повстанцев охота?..
И воет, и воет пронзительный ветер
Над стылой равниной далекого Хота.
Небо горело многополосным флагом — темно-синий наверху, золотой в середине и багряный внизу. На этот раз Лея пересилила себя и встала почти точно по центру панорамного окна в кабинете канцлера.
— Я собираюсь выступить против демилитаризации Республики, — четко сказала она.— Нам нужен флот, нужна армия. Перестроить их под другие задачи — да. Это необходимо. Но уничтожить 90% кораблей и распустить почти весь личный состав — нельзя. Даже если мы договоримся с Осколками Империи. Даже если удержим под контролем Корускант. Работорговля, наркотики, подпольный оборот редких металлов и оружия — чтобы это все пресечь, нужна сила.
— Пресечь наркоторговлю и торговлю оружием полностью невозможно, — усмехнулась Мон Мотма.
— Насколько возможно, настолько мы должны это сделать, — возразила Лея.
Мон Мотма вздохнула.
Когда Лея ушла, госпожа канцлер подошла к окну. Золотая полоска заката сжалась почти в линию, багряное полотнище потемнело до черноты, да и густая синева вверху налилась тьмой. Небо родины — Мон Мотма не уставала смотреть на него. Когда-то ей пришлось покинуть эту планету и скитаться вне закона. Но всегда было возможно вернуться. Или хотя бы найти в информсети новые снимки закатов.
Лее некуда возвращаться. Один-единственный выстрел убил миллионы людей и лишил ее родины.
Армия, флот... Опасный инструмент политики. Но и Лея тоже права. Что ж, имеет смысл отложить демилитаризацию.
Канцлер развернула проекцию галактической карты. Белый — территория Республики, серый — нейтралов, фиолетовый — имперских секторов. Голубые линии официальных трасс с шариками пересадочных станций, оранжевые — тайные маршруты работорговцев, красные — базы, невольничьи рынки, бордовые — заводы, плантации и шахты на рабском труде. И гипотетическая пока внешняя угроза.
С какого конца распутывать этот клубок?
Вечная проблема политика. Как говорил Бэйл Органа, пока спасаешь одного, сотни таких же умирают. К этому нельзя привыкнуть. Можно только медленно и методично разгребать завал, который грозит сдвинуться от малейшего дуновения и погрести под собой еще больше...
Из "Галактичесикх известий"
Сегодня состоится очередное заседание сенатской комиссии по борьбе с траффикингом и работорговлей. Комиссия заслушает доклад сенатора от Альвираина Леи Органы и примет решение, обязательное к исполнению правительством.
После этого сенатора Органу ожидают слушания в парламенте Альвираина, которые должны пролить свет на ее деятельность в годы Альянса.
Автор: Альвхильд
Команда: fandom Space Opera & Fiction 2016
Размер: макси, 15 093 слова
Источник: "Звездные войны"
Пейринг/Персонажи: Лея Органа, Люк Скайуокер, Хан Соло, Чубакка, Лэндо Калриссиан и другие
Категория: джен
Жанр: экшен, драма
Рейтинг: R (за нецензурные слова)
Краткое содержание: сенатор Новой Республики Лея Органа выступает против рабства, в прессе бушует кампания дискредитации, Хан Соло пересматривает свое отношение к проституции, а уцелевшие альдераанцы Галактики высказывают свое мнение.
Примечание/Предупреждения: использованы элементы РВ. Диснеевские фантазии побоку.
— Не советую задавать ей этот вопрос, — Хан ухмыльнулся. — Это, на минуточку, моя жена. И если ты не в курсе, то я тебя просвещу: это она убила Джаббу.
Наемник сделал непроницаемое лицо, но Хан мог представить, что сейчас крутится у него в голове — парень явно узнал его, слухи о смерти Джаббы ходили самые разные, но во всех упоминалась стрельба вслепую по сарлакку и красотка, задушившая хатта голыми руками. Хан смотрел на наемника с искренним участием, а тот никак не мог сообразить, отступить ему или затеять ссору. Положение спас Люк, который вернулся как раз вовремя. Два против одного — хороший повод отступить.
Люк сел боком к проходу и откинул капюшон.
— На этот раз, вижу, ты никого не убил.
— Ну, этот поумнее, чем Гридо, — отозвался Хан. — Ты узнал, что хотел?
— Я купил спидер. И снаряжение для пустыни.
— А я тут услышал кое-что интересное, — сказал Хан. — Я, знаешь, раньше не бывал в Мос Эспа. И только за последние сутки я трижды или четырежды слышал фамилию Скайуокер.
Люк насторожился.
— Нет, имели в виду вовсе не тебя, — успокоил его Хан. — Говорили, как о таком... мифическом персонаже. Мол, безбашенный, как Скайуокер. Или — мастер на все руки, настоящий Скайуокер.
Хан оглянулся через плечо. Лея оживленно разговаривала уже с двумя твилечками — вернее, они ей что-то втолковывали, а она внимательно слушала, иногда вставляя пару слов.
— Кто они вообще такие? — спросил он.
— Та, которая слева, — бывшая танцовщица Джаббы, — сказал Люк. — Я ее запомнил. Похоже, ей некуда было податься и она зарабатывает на жизнь проституцией.
Хан посмотрел на друга. Люк, конечно, уже не был тем фермерским пареньком, которого легко было вогнать в краску фривольной шуткой, но слышать такое от него было странно. Раньше Хан не задумывался, откуда берутся в припортовых кабаках и гостиницах все эти "девочки", с которыми можно выпить и переспать за не слишком большие деньги, куда деваются. Но они уже месяц странствовали по Внешним Пределам, и эти две твилечки были не первыми шлюхами, с которыми говорила Лея. Что-то из разговоров Хан слышал сам, что-то рассказывала Лея — но с каждым портом, с каждой "девочкой" Хану становилось все тошнее, в том числе от себя самого. Он боялся обнять Лею — ему казалось, что руки грязные, что он осквернит ее прикосновением, потому что когда-то давно — в прошлой жизни, до встречи с ней — он этими руками лапал портовых девиц, а потом разряжал в них яйца, кидал пару бумажек или несколько монет и летел дальше. Он мог вспомнить — и вспоминал — прикосновения их тел, движения, трение, дрожь и стоны, которые он принимал за страсть. Самое страшное было то, что Лея даже не задумывалась о его причастности. А ему приснилось как-то, что у девчонки, которую они с Лэндо и еще одним парнем наняли на ночь в роскошной гостинице зайгеррского порта, лицо Леи. Они были тогда уверены, что славно развлеклись и это круто. Интересно, вспоминает ли Лэндо, как они пялили ту девчонку вдвоем и втроем? И что с ней стало? Сторчалась? Клиент прибил?
Через полчаса вернулись Лэндо и Харр с Вахаром. Оба вуки довольно скалились, Лэндо тоже сиял улыбочкой.
— Ну что, нашел я и тут старых знакомых, подмазал кое-кого....
— Получил приглашение поиграть в сабакк в каком-нибудь притоне... — в тон Лэндо протянул Хан.
— Точно. И даже номер в гостинице забронировал. Люк, ты что завтра собираешься делать?
— Слетаю кое-куда. За сутки обернусь.
Хан прикинул расстояние мжеду Мос Эспой и Анкорхедом — ну да, как раз за сутки, елси брать с запасом по времени.
Лея, наконец, попрощалась со своими собеседницами и пересела к ним в уголок.
— Все, — сказала она. — Меня тошнит от этой дряни. Траффикинг, наркотики, рабство, насилие. Хочу "Экзекутор" под командование и засадить из главного калибра прямо по резиденции местного босса.
— А кто нынче босс? — спросил Лэндо.
— Да неважно, — ответила Лея.
Хан молча пододвинул к ней стакан с мятным коктейлем.
Из стенограммы очередного заседания представителей парламентских фракций Нового Альдераана
Кайл Араи, спикер оппозиционной фракции:
— И вот в то время, как Новая Республика еще едва стоит на ногах и пытается провести реформу управления, сенатор Органа исчезает! Она не появляется на заседаниях сенатских комиссий, ее нет на сессиях сената, ее секретарь отделывается от прессы и вопросов избирателей отговорками насчет секретного задания. Нонсенс! Нужен ли Альвираину такой сенатор, который пренебрегает своими обязанностями ради каких-то личных дел?
Внизу летела серая пустыня с желтыми языками песчаных наносов и выветренными останцами, потом навигатор пискнул — здесь, и Люк увел машину в резкое снижение по крутой дуге.
Откинув колпак кабины, Люк спрыгнул на горячий песок. Жары он почти не ощущал, мембранная ткань его полувоенного костюма отлично держала температуру. Песок давно сошлифовал с куполов и опоры энергоприемника черные полосы гари, внутренний дворик был наполовину засыпан, и никаких следов не осталось от того налета. Даже могилы занесло. И никакого взрыва эмоций. Наверное, все горе осталось там, в том дне, когда он вот так же спрыгнул через борт потрепанного спидера, и в лицо ему ударил раскаленный, пахнущий горелой плотью ветер.
Люк обошел провал дворика по краю. Нет, тут не войти. Ворота ангара были целы, как ни странно. И заперты. На механический замок. Усмехнувшись, Люк поднял руку — направлять Силу ему до сих пор было удобнее жестами — и створки ворот расползлись в стороны. В ангаре даже пыли было не очень много. Торчали на своих местах два дроида, которых Люк не успел тогда отвезти к опреснительным башням — разряженные, конечно, за четыре года без консервации там наверняка пустые аккумуляторы. На верстаке были разложены инструменты — так, как он их оставил. Странно, что никто не залез разграбить брошенную ферму. Хотя начинку башен и энергоприемника наверняка растащили джавы...
Подумав, Люк загнал спидер в ангар и снова сомкнул створки ворот. Мало ли какая дрянь шляется по пустыне. R2D2 включил свой фронтальный фонарь, и в ангаре стало как-то уютнее.
В жилых помещениях было светло — штурмовики не разбили окна и световоды, они даже ничего особенно не разорили, досталось только кухне и столовой, видимо, дядя и тетя были там, и штурмовики просто вытащили их... Люк несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, потер глаза затянутой в перчатку рукой. Вот здесь была его комната. То есть она там и есть, но заходить в нее он не стал. Что там делать? Вспоминать и плакать?
В рабочем кабинете, который дядя называл офисом, были наглухо закрыты жалюзи — стальные наружные и противосолнечные внутренние. Одним движением руки Люк раскрыл и те, и другие. Стало светло. Код от сейфа Люк знал. Деньги в выдвижном ящичке, документы на землю, счета, ага, вот личные карточки. Ларс Оуэн. Ларс Беру. Ларс Клигг... ага, вот. А это что? Люк развернул плотный пластиковый лист с металлической нитью.
"Сим подтверждается, что Уотто, тойдарианин, передает Клиггу Ларсу, человеку, в полную и безраздельную собственность принадлежащую ему Шми Скайуокер, человека..." Люк смотрел на расплывающиеся перед глазами строчки. "Принадлежащую ему Шми Скайуокер, человека"... Второй лист, с другим тиснением, свидетельствовал о том, что между Клиггом Ларсом и Шми Скайуокер заключен полноправный брак.
Люк попытался собраться с мыслями. Итак, старый Клигг Ларс, вдовец, выкупил из рабства некую Шми Скайуокер и женился на ней.
Люк выгреб все документы из папки, внимательно просмотрел. Ага, вот его собственное удостоверение личности — Лукас Ларс, приемный сын Оуэна и Беру Ларсов... Выходит, дядя его для простоты усыновил? А свидетельства о рождении почему-то нет, и ни одной бумажки на имя Анакина Скайуокера...
Свидетельство о смерти Шми Скайуокер. Убита тускенскими рейдерами... подписи свидетелей: Клигг Ларс, владелец фермы, Татуин, Анакин Скайуокер, джедай, Корускант. Ну да, Йода же рассказывал, что в Орден забирали совсем маленьких детей. Значит, отец тут и не жил. А от кого родила ребенка рабыня... да мало ли. Почему никто не вернулся за ней — ни Квай-Гонн Джинн, ни Оби-ван Кеноби, который учил Анакина, ни сам Анакин? Возможно, они возвращались — но Шми уже была свободна и замужем. Или Анакин вернулся — но было поздно? Люк вспомнил россказни о Пепелище — разоренном и вырезанном до последнего тускена стойбище. А ведь это было как раз тогда, когда дед Клигг потерял ноги в бою с тускенами. Что это было? Никто уже не расскажет.
Люк сложил документы, запечатал пакет.
От Анакина остался хоть какой-то след. А от той женщины, которая родила ему детей — нигде ни слова, ни кадра.
Очередной выпуск "Интриг и расследований"
— Поговорим о джедаях. О тех самых, рыцарях и мудрецах, хранителях мира и покоя в галактике. Все мы знаем, кто такие джедаи, верно? Ещё каких-то тридцать лет назад их были многие тысячи, они путешествовали по всем мирам, поддерживали порядок и насаждали демократию. Дипломаты и воины — таков их образ в наших глазах. Они творили настоящие чудеса. Могли внушить обычным обитателям галактики любые мысли и прочесть их мысли, одним движением руки разрезать на кусочки тысячи врагов, отбивать бластерные выстрелы голой ладонью и уронить космический корабль с орбиты.
И что случилось потом? Весь этот могущественный Орден таинственных рыцарей взял да пропал. Вот так вот, разом, десять тысяч взрослых и детей, взяли и исчезли. Да-да, в Орден принимали детей, их собирали на разных планетах и приносили в Храм, где малютки должны были, навсегда забыв семью, постигать тайные пути мистического учения. Так джедаи постоянно увеличивали своё число. Были ли рады этому родители малышей? Как знать... Кто, в самом деле, возразил бы рыцарю-волшебнику, способному исподволь воздействовать на разум и убивать на расстоянии?
А потом джедаи исчезли. Все источники, которые нам остались — лишь обрывочные, крайне невразумительные записи в архивах да детские сериалы, которые давно никто не смотрит. Сказки. Детские сказки. И немного священных текстов, которые звучат, конечно, весьма мистически. Или мифически?
Прямо как те культы Святого Хатта или Лунных Ангелов, которые растут, как грибы в тёмных углах, и лопаются, едва к ним приходит СБ с проверкой законности и налоговая инспекция. У них, я уверен, тоже есть священные тексты и ритуальные балахоны.
Итак, почему мы должны поверить, что джедаи существовали? Что они жили на Корусанте, путешествовали по Галактике, вели записи, а потом всё их наследие было уничтожено до основания? Уничтожено за неполный год? И теперь единственным хранителем и наследником их знаний остался некий сирота с окраинного мира, который общается с призраками и считает себя прямым потомком одного из рыцарей? При том, что в ордене практиковали целибат?
Но про Люка Скайуокера, — или Люка Ларса? каково же его настоящее имя и какой мрачной тайной окутано его происхождение? — про эту мистическую фигуру, советника в тёмном плаще, стоящего у трона... простите, у кресел правительства Новой Республики на важнейших переговорах, о, этот пронзительный взгляд, эти пассы руками, этот световой меч на поясе, всегда готовый разить, верша законность, разумеется, только законность... Так, что-то я отвлёкся. Люку "Скайвокеру" будет посвящён наш следующий выпуск. Оставайтесь на связи!
— В Бунта-Ив тут не протолкнуться и цены выше облаков, — сказал Лэндо, раздавая всем ключи от гостиничного номера.
Он заказал роскошные апартаменты, рассчитанные на важную персону с обслугой и охраной.
— Вот сколько раз бывал на Татуине, всегда почему-то в Мос Айсли, в Мос Эспу ни разу не попадал, — заметил Хан, пряча карточку во внутренний карман. — А тут ишь ты какая роскошь имеется.
— Все потому, что ты вел дела с Джаббой. А он сидел возле Мос Айсли, — ответил Лэндо. — Он там весь порт под собой держал, а тут только часть доков, неудобно и конкуренты следят. Зачем ты вообще с ним связался?
— Деньги нужны были, — буркнул Хан. — Это на альянсовских перевозках я подзаработал, а тогда провал какой-то был, да я еще бортанул одного засранца с тухляком...
— Погоди, так это ты отказался везти глиттерил для Бека Спрайта...
— Я, я, кто еще.
— Так ты главного еще не знаешь. Ты его бортанул, а Джанки согласился. И Джанки повязали прямо на выгрузке. А Джанки сидел вместе с Синезубом Брэггом, ну, помнишь, был такой даг, на илирском фрейтере летал? Так вот его тоже взяли на выгрузке товара от Спрайта. Они прикинули, что и как, и передали на волю весточку. Весточку проверили — хоп, Бек Спрайт законтрактованный агент имперской полиции и сдает каждого третьего перевозчика. Так что ты тогда легко отделался.
Хан взял из бара бутылку крепкого, налил себе на два пальца в стакан, бросил льда. Повезло тогда, это точно. Не бортани он Спрайта, не связался бы с Джаббой, не торчал бы в кантине возле порта Мос Айсли — и не нанялся бы везти на Альдераан старика с фермерским мальчишкой и двумя дроидами...
Снаружи вездесущий песок пылал ослепительно-белым сиянием двух солнц, и Лея, трезво оценив свои силы, никуда не пошла. Она поставила в кабинете — тут был кабинет с проекционным столом и шестью терминалами вокруг — свой компьютер, раскрыла несколько проекций и углубилась в анализ данных.
Лэндо и Вахарр ушли, Харр занял место охранника в прихожей, а Хану решительно нечего было делать. Шататься по негласной столице Татуина у него не было никакой охоты. Тут было полно народу, который не отказался бы от награды, назначенной наследником Джаббы за голову несостоятельного должника, или от вознаграждения от осколков Империи за живого или мертвого бывшего повстанческого генерала. Оставалось либо смотреть местные голопредачи, тошнотворно тупые, или пойти помочь Лее.
Данных было хоть залейся — Люк приволок огромный массив, который накопил R2D2. Хан давно подозревал за R2D2 вполне развитый искусственный интеллект и личность — астромеху, похоже, не чистили память лет тридцать, вот оно там и завелось. И эта личность имела привычку совать свой контактный щуп во все подвернувшиеся дата-выходы и пиздить терабайтами все, до чего удастся дотянуться. Но слава яйцам, он хотя бы проводил первичную фильтрацию и не слил в массив ведомости на вывоз мусора и прочую чешую.
А ведь известное дело — сядешь поправить табличку со статистикой, а закончишь через три часа по уши в графиках и расчетах. Так что первой шум в прихожей услышала Лея. Она бросила стилус и выскочила в гостиную, Хан положил свой в гнездо, свернул проекцию и только потом вышел.
Вахарр как раз укладывал на кушетку Лэндо. От облика пронырливого щеголя остались рожки да ножки — плащ оборван, волосы дыбом, лоб разбит, рубашка в уже побуревших пятнах крови, рукав куртки оторван — в общем, похоже, что Лэндо дрался врукопашную, что было совсем не в его стиле.
— Ранен? — спросила Лея.
— Вроде нет, — невнятно ответил Лэндо разбитыми губами.
— Вахарр, помоги мне, — сказала Лея. — Снимай с него все, мне не нравится его вид. Хан, тащи аптечку и диагноста.
— И кто это тебе так удружил? — спросил Хан, подкидывая и ловя в воздухе изящный стилет — тоненькое шило с шариком на утолщенном конце. Эту иголку некто неизвестный вогнал Лэндо под ребра сзади, и если бы до гостиницы было дальше, если бы следом за Лэндо не шел Вахарр, который разогнал нападавших, подхватил Лэндо на руки и бегом понес в отель, — все могло обернуться плохо.
— Хрен его знает, — морщась, сказал Лэндо. — Но, похоже, дружки того твилекка, которого я обыграл.
— Зачем играл, спрашивается?
— Для маскировки, что самое смешное. Я же не так просто поперся в этот притон, у меня там была встреча назначена.
— В сабакк играл? — спросил Хан.
— Угу. И проиграл... нефигово так проиграл. Надо было немного отыграться для виду. Зато разжился инфой. Можем заловить кое-кого на горячем и доказать его связь с работорговлей.
— Кого же?
— Фондор, — Лэндо улыбнулся до ушей, и тут же снова скорчил гримасу.
Лея сложила руки на груди и нависла над Лэндо, который полулежал на кушетке.
— Ты уверен?
— На все сто. Я на них уже давно копал, но они там ловко прячут концы, а с этой стороны почти не скрываются. Теперь-то мы напустим на них хааарошую такую сенатскую инспекцию и повскрываем все их тайные делишки, какие найдем.
— А вот интересно, — сказала Хан. — "Экзекутор" строили-то на Фондоре. А разрабатывали на Куате. Вот как так? Они ж друг друга сожрать всегда готовы были.
— Как-как, — проворчал Лэндо. — Вейдер приказал.
— Куат с их кастовой системой тоже то еще помоище, — сказал Хан. — Благообразное такое.
— По результатам предварительного анализа и Куат, и Фондор, и вообще все имперские верфи участвуют в работорговле, — сказала Лея. — Система пожизненных контрактов, и почему-то такие контракты подписывают исключительно малоквалифицированные уроженцы Внешнего Кольца, прибывающие большими партиями.
— Что-то такое я подозревал, — Лэндо поморщился, устраиваясь поудобнее. — На горнодобывающих монокомплексах все то же самое.
Чубакка не смог бы сказать, что насторожило его. Транспортник в соседнем доке был обычным транспортником — постороенный где-то в мирах Ядра, он давно устарел, но тут, во ВНешнем Пределе, летают и не на таком. Все вроде в порядке, но вот запах... Чубакка долго не понимал, откуда такая тревога, что он не может нормально заснуть, верхняя губа вздергивается сама собой, а руки подрагивают, но потом понял — это все запах. Сотни тел, спрессованных в относительно небольшом пространстве, запах застарелой мочи, пота, блевотины и страха. Транспортник стоял в доке второй день, но не разгружался — значит, транзит, и живой груз везут дальше.
Рычать было бесполезно, хотя очень хотелось. Всякий раз, когда Чубакка ощущал собственное бессилие, ему хотелось впасть в ярость и убивать. Это было древнее, от хищных предков, едва научившихся оббивать острый край у кремневой гальки. Но приходилось смирять инстинкты и заталкивать поглубже желание взять бластер и... Чубакка старался пореже выходить из "Сокола", чтобы не чуять запах из соседнего дока.
Но ночью снова снилось: ошейник, удары кнута и шокера, вонь, жара, жажда, перегорающая ярость — и апатия, ведущая к смерти. Многие умирали так. Он тоже умирал — но пиликал таймер, и он просыпался в кают-компании "Сокола".
В очередное пробуждение Чубакка увидел рядом белую фигуру и чуть не рыкнул, но от фигуры пахло пустыней, раскаленным металлом, старым пластиком и собственно человеком, так что Чубакка только мотнул головой, окончательно просыпаясь.
В местах скопления людей, особенно в портах, Люк всегда был закрыт — так он называл состояние, в котором почти не ощущал эмоций окружающих. Стоило забыться и слегка ослабить защиту, как волны чужой боли и отчаяния захлестывали с головой. Всю дорогу Люк держал в портах и на стоянках глухую защиту, даже плотнее, чем обычно, и только в гипере мог опустить ее. Иногда он задумывался — как же джедаи жили в городах? Наверное, тоже ставили защиту. Из-под защиты можно было осторожно вытянуть из общего потока несколько отдельных нитей — вот отчетливый поток Силы от Леи, рядом, в его тени — ниточки Хана и Лэндо, переплетенные и перекрученные нити близнецов Харра и Вахарра, размытая нить Чубакки. Наверное, Бен вот так же приглядывал за ним самим — через ниточку, бережно отделенную от плотного потока других. Люк позволил нитям выскользнуть обратно, во внешний поток, и только Лея сияла в ореоле Силы даже сквозь защиту. Так, наверное, Вейдер наводился в своем поиске на ореол Люка... А вот Вейдер в Силе выглядел плохо различимым языком темного пламени. Но он хотя бы был виден. Люк содрогнулся, как всегда при воспоминании об императоре, о ледяной пустоте, о дыре в ткани мироздания. Там, за тонкой пленкой, дышала холодом и ужасом Темная сторона.
Вернувшись на "Сокол", Люк сразу ощутил состояние Чубакки и довольно быстро понял его причину. Но после восхода первого солнца транспортник, наконец, стартовал, а к полудню его след просто выжгло.
Хану не нравилось состояние Леи. Весь вечер накануне отлета она молчала, сидела, глядя в стену, и с утра была больше похожа на куклу-дроида, чем на себя. Хан сидел с ней рядом. Обнимал за плечи, пытался заговорить — односложные ответы, безразличный взгляд.
Стартовать Хану пришлось пришлось самому — благо Леин корвет по имени "Стрела" давал такую возможность. При желании на нем можно было летать в одиночку даже не слишком умелому пилоту. На орбите он пристроился в хвост "Соколу", отметил, как точно и ровно ведет его Люк, и два корабля пошли на разгон. Можно было бы прыгнуть в гипер сразу с орбиты, но они не хотело оставлять следов. Они прыгнули в гипер синхронно — слаженности двух гражданских кораблей могли бы позавидовать военные, если бы видели. Но за пределами околопланетарного пространства Татуина свидетелей не было.
Хан проверил точку выхода и вышел в кают-компанию. Леи там не было — она сразу ушла в каюту. Оба вуки тоже отсутствовали — наверняка сидели у дверей ее каюты и охраняли. Один Лэндо полулежал в кресле и читал с терминала какие-то новостные ленты.
— Что с ней? — спросил он.
— Не знаю. — Хан подумал, что еще придется это объяснять Люку, и ему стало тоскливо.
— Мне показалось, что похоже на депрессию.
— Вот так резко?
— Ну, признаки-то были давно, — рассудительно сказал Лэндо. — А работа по восемнадцать часов в сутки и постоянное напряжение, знаешь, способствуют. Вернемся на Чандрилу — отведи ее к врачу. Я там знаю парочку надежных людей.
Хан кивнул и пошел к Лее. Как ни странно, дверь была не заперта, и Харр не получил приказа никого не пускать.
В каюте было полутемно, светилась только плоскость проектора, но картинки не было, только пустой серебристый шар висел в воздухе. Лея сидела в кресле, отвернувшись от стола и сильно откинув спинку, как будто спала. Ее лицо в призрачном свете казалось белым до прозрачности, потусторонним.
— Что с тобой? — Хан присел на корточки перед Леей и взял ее руки в свои. — Я могу помочь?
— Нет, — она мотнула головой. — Хан, я ничего не могу сделать. Все это длится веками, и я ничего не могу изменить. Я... — она подняла голову, и Хан увидел темные круги у нее под глазами, — никогда не думала, что моя жизнь ничем не отличается от жизни обычных людей, понимаешь? Статус, богатство, принадлежность к политической элите... Я всякое видела, ты знаешь... Но я не могу больше. Все мои усилия пропадают впустую, я делаю только хуже. У меня больше нет сил все это держать.
— Это все усталость, — сказал он. — Когда ты последний раз была в отпуске? Или на каникулах? В увольнительную мы последний раз ходили четыре года назад, на Сантере, я точно помню.
Она слабо улыбнулась.
— Не помню.
— Ну вот. Вернемся — возьмешь отпуск. Где там на Чандриле можно отдохнуть? Отключим коммы, поживем в тишине недельку, а?
Лея закрыла глаза и кивнула.
Хан вспомнил себя на Нар Шаддаа десять лет назад. Он тогда ничего не смог придумать умнее, только пить по-черному, и, если бы не Чуи, там бы и остался, то ли в виде спившегося бродяги, то ли в виде трупа. Лея не станет пить, но как вывести ее из этого апатичного состояния?
Из гипера "Сокол" и "Стрела" вышли тоже одновременно, сохранив строй. На здешнюю станцию (планет у этого солнца не было) они заходить не собирались, но на экране нарисовалась подозрительная сигнатура.
— Транспортник, — сказал Лэндо.
— Стоял с нами в соседнем доке, — отозвался Люк по прямому каналу. — Работорговец.
— Ты уверен? — Хан настолько не ожидал услышать голос Леи, что вздрогнул.
Лея оперлась рукой о край проекционной рамки и требовательно смотрела на Люка.
— Да. Я их слышу.
— Отлично.
У Хана отлегло от сердца — Лея была прежней, решительной и деятельной. Но порадоваться он не успел.
— Люк, готовься к абордажу.
Чубакка, которого видно не было, рыкнул одобрительно.
Хан и Лэндо переглянулись.
— Лея, но как... — начал Хан.
— Они идут на станцию. Вооружены слабее нас. — Лея развернула проекцию: тип транспортника, данные радара, схема внутренностей. — Бьем им по орудийным башням, кладем в дрейф. И входим.
— Но мы не можем... — начал было Хан, и тут Лэндо положил ему руку на плечо, останавливая. Хан умолк.
— Мы можем, — сквозь зубы процедила Лея. — Люк, ты можешь сказать, сколько там охранников?
— Вместе с экипажем — два десятка.
— Парень, да ты с ума сошел!
Вместо Люка ответил Чубакка.
— Ладно, я понял, — Хан обреченно махнул рукой. — У вас хоть план есть?
— Сейчас будет, — сказал Люк.
Сабир Песчанка не ждал от рейса никакой подляны. Первый раз, что ли? Распиханные по трюмам рабы сидели смирно, да после порции синтана им ваще ничего не надо было, воду им подавала автоматика, жратву тоже — главное было зарядить автоматы армейскими саморазогревающимися рационами. Жучара Мрт'лик закупил где-то списанные по сроку хранения за бесценок, ну да этим и так сойдет. С этой новой наркотой перевозки стали куда легче и проще. Можно было не содержать надсмотрщиков и прочих дармоедов. Сабир и ограничился экипажем да десятком сопровождающих. Выгода! Он подумывал насчет развлечься и уже присмотрел себе в особой партии, которую заперли в большой каюте, девочку посимпатичнее и теперь колебался между твилечкой и человечкой. Вопрос уже почти решился в пользу особи своего вида, когда Сабира вызвал Натум, зайгеррская его рожа.
— Ну? — спросил Сабир.
— Нас догоняют два рейдера. По сигнатуре судя — альдераанский корвет и какая-то фигня того же класса.
— Так ускорься и уйди от них.
— Не могу, — меланхолично ответила это мохнатая задница. — Они не отлипают.
"Ебать этот сраный космос, — подумал Сабир. — Вот ведь и движки форсированные поставил, а этот тупица даже от случайного корвета уйти не может. Шурши теперь в рубку..."
Корвет и фигня тем временем из сигнатур на радаре превратились в сильно побитый кореллианский куттер-грузовик (на сигнатуре он почему-то виделся гораздо мощнее, чем должен был быть) и хищный силуэт вооруженного малого крейсера. Корвет просигналил: "Ложитесь в дрейф, обесточьте пушки".
— Этто что за срань пиратская? — спросил Сабир в воздух. — Давайте-ка по ним залп и ходу.
Кормовые батареи отработали полный залп — впустую. У корвета-крейсера был мощный щит, а грузовик прыгнул, как блоха, и оказался сверху, причем шел, сука, на таком расстоянии, что казалось — вот-вот скребнет своими торчалками по корпусу.
— Стреляй, придурок! — велел Сабир наводчику.
— Близко слишком! — крикнул тот. — По нам отдачей долбанет!
"А если у них щиты хорошие, то мы весь свой заряд получим обратно," — дополнил мысленно Сабир. Но зачем он это сделал? Совершенно бессмысленный пролет.
Корвет снова засигналил.
— Что они там хотят?
— Убрать стволы, лечь в дрейф, раскрыть люки, — отрапортовал связист.
— Нехуй, — рявкнул Сабир. — Пока эта тарелка разворачивается, шибани по корвету.
Взрыв сотряс транспорт весь целиком.
— Батареи заклинило! — крикнул наводчик. — На выстреле и заклинило!
Залп, естественно, опять пропал впустую.
Зато корвет, почти невидимый в облаке ионизированного газа, подобрался совсем близко и навелся прямо на рубку прямой наводкой. Пушки у него были мощные, ничего не скажешь.
Сабир выругался.
— Гаси батареи, — велел он наводчику. — Ложимся в дрейф.
Налетчики явно были одиночками, может, решили бабла срубить по случаю. Тогда можно было откупиться, и Сабир уже мысленно расставался с корабельной казной, в которой лежала приличная сумма. На конкурентов, решивших перехватить груз, они точно не были похожи. Груз бы перехватывали на крейсере. Или на вооруженном транспорте с файтерами на борту. А вот так — затереть двумя блошками — это почерк мелких грабителей, все не упрут.
Шлюз открылся, и в корвет вплыл в ангар. Пилот вел его плавно и точно, и посадил пугающе близко. Он даже щиты не убрал полностью — Сабир слышал низкое гудение, кожу на лбу аж стянуло, как всегда рядом с силовым полем. А потом люк раскрылся, выкинув длинный язык трапа, и по нему спустились два хомо в полудоспехах и следом — два вуки. Сабир помрачнел. Он не рассчитывал на вуки.
И чем ближе подходили эти хомо, тем Сабиру становилось страшнее. Ему казалось, что он сжимается, что его давит невидимая плита, а идущий первым хомо с каждым шагом становится все выше и грознее. Да человеческое ли лицо там за зеркальным блистером шлема? Рядом забормотал на своем языке Мрт'лик, быстро-быстро, так что Сабир не мог разобрать ни слова. И только охранники, два громилы-гаморреанца, стояли, широко расставив ноги и шумно сопя. Им было пофигу.
Лея не могла вспомнить момент, когда все стало серым. Оно, наверное, выцветало постепенно. Она разговаривала с нужными людьми, улыбалась, была обаятельной, но это требовало все больше сил. Вернувшись в апартаменты отеля или на "Стрелу", она отключалась, как неисправный дроид. Мир за пределами комнаты или каюты переставал существовать. Еще некоторое время она жила на топливе гнева и отчаяния. Но на Татуине все топливо вышло, ей хотелось только спать, но заснуть она не могла, и только лежала или сидела в кресле, глядя в серую пелену. Наверное, Дарт Вейдер так сидел в своей реабилитационной камере — внутри бронированного яйца с темными стенками.
Одна мысль возвращалась постоянно, вытесняя другие — всё бесполезно, ничто не поможет, трясина только чавкнет, засасывая и жертву, и спасателей. На Татуине она отдала девушкам, с которыми разговаривала, все наличные деньги, которые у нее были. Кому-то это поможет сбежать, кому-то — уплатить неустойку и освободиться, кому-то — какое-то время покупать ребенку хорошую еду и лекарства. Ее усилия ничего не значили, даже деньги не значили ничего — временное облегчение, пластырь на гниющей ране.
Откуда и почему из серой пелены мелькнула молнией идея взять на абордаж работорговца, притащить его на Чандрилу и вывалить прямо в зале сената — нате, вот наглядный пример, любуйтесь! — Лея не знала. Но идея понравилась ей сразу. Краски вернулись. Она хотела действия.
Она была готова спорить с Ханом, с Люком, даже с Лэндо, но Люк поддержал ее сразу. С ходу. Почему — неважно. Вдвоем они составили план. Говорите, два малых судна не могут справиться с большим транспортом, а шесть человек (не считая Лэндо, который до сих пор ходил, кривясь от боли) — с двумя десятками негодяев? Ха! Джедаи и не с такими сталкивались.
Полуброня все-таки была ей велика. Для хомо стандартный наименьший размер — на рост 160, на пять сантиметров больше. А у убезийцев это средний рост, но их броня для женщины определенно неудобна. Так что Хан помог ей затянуть все крепления до упора, чтобы щитки не съезжали и не гремели. "Закажу индивидуальную," — подумала Лея. У нее была такая, сделанная под нее, но, увы, сгинула вместе с транспортным кораблем в одном из сражений. Бластер, станнер, штурмовой пояс... Шлем. Готова.
Перед операциями Лея никогда не волновалась. Отец говорил, что ей повезло, это надо ценить. Лея ценила. Ясный разум, способность мгновенно найти выход, успеть подумать в бою, не испугаться принять решение — это большое преимущество. Хан закрыл блистер своего шлема и встал за ее плечом.
Харр набрал код разблокировки, люк открылся, и они все четверо встали на площадку подъемника. Тот разворачивался в ленту транспортера и остался выпущенным, когда они сошли с площадки на пол ангара. Два катера, изрядно потрепанных, пара-тройка ремонтных дроидов. Вахарр повел вокруг сканером и кивнул — все деактивировано, скрытого оружия не видно.
Хозяин этой посудины с парой охранников мялся у самых дверей. Высокий жилистый хомо средних лет, лицо неприятное. В помощниках инсектоид (этой расы Лея не знала, да и Хан, кажется, тоже), два гаморреанца по бокам. Руки держат на виду, пока нормально. И тут она как-то _посмотрела_ через Силу, и поймала волну, как это называл Люк. Для Люка волна была валом песка, ветром, характеристикой излучения. Но Лея видела океан, купалась в прибое, для нее волна была плотной, вещественной, накрывающей с головой. Неумолкающий стон, нудная, непрестанная боль, которую можно только терпеть, отчаяние и душная темнота. Лея попробовала вернуться в боевое состояние. И ощутила гнев. С каждым шагом он разгорался. "Чтобы зло не жило на свете". Она пожалела, что у нее нет светового меча. От плеча до пояса, пополам — слишком чистая смерть для этих тварей, зато возиться не надо.
Хан что-то почувствовал — положил руку ей на плечо.
Лея остановилась шагов за пять до работорговцев.
— Сдавайтесь. — Пропущенный через преобразователь голос ударил в стены ангара и вернулся зловещим эхом. — Передайте мне все коды и управление транспортом.
По лицу главного было видно, что он не понимает. Обычные налетчики потребовали бы выкуп, забрали все ценное и свалили.
— Так, это, вас Гарванта послал? — спросил главный. — Так мы ж ему заплатили за проход.
Джеб Гарванта, имперский комендант сектора. Лея усмехнулась за зеркальным забралом: хорошо, болтай дальше.
— Ты слышал, что тебе сказали?
Главный втянул голову в плечи, его словно придавило сверху, он хлопал губами и пытался спорить, но Лея подняла руку. Харр и Вахарр выстрелили из станнеров одновременно. Оба гаморреанца-охранника рухнули с грохотом. Харр оскалился и навел станнер на главаря.
— Веди в рубку, — сказал Хан.
Сабир понимал только одно — удача повернулась к нему жопой и мощно перднула. Этих налетчиков послал не комендант Гарванта, не конкуренты (всех конкурентов в секторе он знал наперечет), это были какие-то ни с кем не связанные отморозки, а значит, договориться не выйдет. Оставалось только улучить момент и применить секретку, которая уже дважды спасала его в похожих ситуациях. Пусть только дойдут до площадки перед лифтом.
Идущий впереди вуки переступил комингс, загорелся полный свет — но ничего не произошло. Вуки отступил в сторону, пропуская Сабира, и тот увидел человека в черной полувоенной униформе. Тот стоял, привалившись плечом к стене, сложив руки на груди, и наблюдал, как дроид-астромех ковыряется в начинке секретки.
— Что это? — спросил глава налетчиков.
— Стационарный станнер с голосовым управлением, — сказал человек в черном.
И Сабир понял, что все пропало.
В рубке он велел Натуму выдать налетчикам все коды. И тому, срани мохнорылой, даже не пришло в голову выдать фальшак, видно, со страху совершенно отшибло мозги. Сабира самого тошнило от необъяснимого ужаса. Пот тек по спине, по лицу, и он даже не осмеливался утереться.
Его пугали не вуки, хотя они были опасны и все время перемещались так, чтобы держать на прицеле Сабира и его людей, но не перекрывать друг другу сектора стрельбы, а заодно следя за главарем и его помощником. Эти двое были страшны не силой, а выучкой. Необученного вуки можно завалить. Обученного — проще отсосать у хатта. Нет, Сабир боялся главаря. Казалось, что за зеркальным стеклом шлема скрывается морда чудовища.
— Собери своих людей в столовой, — сказал помощник главаря. — Без оружия.
Сабир потянулся к микрофону, но тут в рубку вошел тот, в черном, и сказал:
— Не нужно. Мы с Чуи их уже запихали в первый трюм. Семнадцать персон, так?
Сабир закивал. Двое. Двое вот таких, блядь, резвых обезоружили и засадили под замок всех, включая Громилу Ханка! Да что это за напасть такая, что им нужно-то?
— От такого куска дерьма, как ты, — сказал главарь, — нужно только одно — чтобы ты сидел в клетке, для примера всем остальным.
Он еще и мысли читает!
И тут главарь снял шлем.
Сабир не сразу понял, что зеркальный блистер скрывал красивое девичье личико. Какое, к сарлакку, красивое? От этого точеного лица веяло такой запредельной жутью, что он отвернулся, но кожей, спиной, спинным мозгом чувствовал, что из карих глаз этой красотки на него смотрит смерть.
— Будет скандал, — предупредил Люк.
— Именно этого я хочу.
Они одновременно шагнули в лифт.
Безымянный транспортник набирал скорость, уходя прочь от звезды. "Сокол" и "Стрела" едва влезли в ангар, и если что, стартовать им придется по очереди. Харр и Вахарр под руководством Чубакки обшарили и обыскали весь корабль, а заброшенные и убитые отсеки нижней палубы изолировали. Лэндо возился с корабельным журналом, Хан занялся жизнеобеспечением, непрестанно ругаясь на идиотов, которые не проводят профилактику вообще никогда.
— Мы до Чандрилы-то дойдем? — спросил Люк в интеркомм.
— Дойдем, чего не дойти, — отозвался Хан. — Ты б видел, как у них очистители забиты. И вентиляция держится хрен знает на чем. Трюмы плохо протягивает, там все верняк лежат с кислородным голоданием. Посмотрите, можно ли их разгрузить хоть немного.
В главном коридоре, широком и довольно высоком, даже чувствовалось движение воздуха. Работу вентиляторов было слышно — они натужно трещали.
Первая ячейка была отделена от коридора двойной решеткой, и за ней сидели все члены экипажа этой посудины. На двадцать два человека оно рассчитано не было, но сажать их в закрытый отсек Хан и Лэндо не советовали. Поодаль развалился в принесенном из кают-компании широченном кресле Вахарр со станнером наготове. Лея знала, что Вахарр ненавидит имперцев и работорговцев до глубины души. Они с братом уцелели чудом, когда карательный рейд прошел через селение. Они погибли бы, но их подобрала какая-то гуманитарная миссия (император разрешал такие мелочи). Еще не достигнув полного возраста, братья вступили в Альянс и, насколько Лея знала, сражались в десантных отрядах и много раз сопровождали персон и грузы. К Чубакке оба относились с почтением и слушались беспрекословно. Чубакка сказал — бдить, Вахарр и бдил.
У двери во вторую ячейку Люк набрал код — нужные клавиши просто было видно — дверь щелкнула и стала отъезжать в сторону. Из проема пахнуло плотной вонью мочи, испражнений, блевотины, пота, еще чего-то мерзкого. Лея шагнула вперед. В свете тусклых потолочных панелей она увидела ряды стеллажей. На каждой полке что-то лежало... кто-то. Скорчившись, вытянувшись, на спине, лицом вниз, тусклый красноватый свет слегка мигал — как отблеск адского пламени. Духота была страшная, голову сразу повело.
Они шли вдоль ячеек, поднимая лежащих. Кто-то мог встать, кто-то нет.
Те, кто покрепче, соображали только, что велено выходить.
Два десятка, примерно половина напиханных в ячейку. Мужчины, женщины, люди, твилекки, еще какие-то хомо. Истощенные, с признаками обезвоживания, в каких-то грязных тряпках.
Поднять партиями на верхние палубы. Разместить. Дать электролитической коктейль — каждому, много. В медотсек тех, кому нужна срочная помощь. Тех, кто хоть сколько-нибудь в себе, определить в помощники.
С каждым новым спуском в трюмы Лея все сильнее ощущала гнев. Теперь она радовалась этому ощущению — мир снова обрел яркие краски, ей было не все равно. Она помнила, как отец говорил, что на таком топливе далеко не уедешь. На ярости, гневе, обиде выгорают быстрее, чем в рутинной работе. Но все равно это было приятно. Ей не хотелось ни есть, ни отдыхать. Она хотела поскорее разгрести эту клоаку в трюме. Семь сотен человек, принадлежащих к десятку разных рас, которых надо было разместить на запущенной и неубранной верхней палубе, в каютах и кубриках, предназначенных для экипажа и сопровождающих груз, а также непритязательных пассажиров.
Но там хотя бы нормально работала вентиляция, водопровод и канализация.
Транспортник уже ушел в гипер, а дел все еще было по горло.
В очередной раз щелкнул интеркомм, и Харр каким-то странным, сдавленным голосом попросил Лею и Люка спуститься в трюм по левому борту и посмотреть.
Уже в коридоре Лея не выдержала и прижала к лицу респиратор — запах мертвечины был нестерпим. В первой же ячейке, которую открыл Харр, оказались трупы. Клочья волос на обтянутых высохшей кожей черепах, страшные оскалы, лохмотья то ли почерневшей и высохшей плоти, то ли тряпок, сквозь которые виднелись решетки ребер. Рядом с дверью лежала совсем маленькая мумия — ребенок, догадалась Лея.
"На шахтах дети не нужны, — сказал Харр за спиной. — А этих везли на шахты Террелемина".
Лея развернулась и вышла из ячейки. Она поднялась на ярус выше и свернула в главный коридор. Ярость укрывала ее плащом, текла по телу.
У ячейки с решеткой она остановилась. Вахарр уже стоял рядом, станнер наизготовку.
Пленники смотрели на нее со страхом, кто-то пытался отползти назад, кто-то прижался к стене и закрыл глаза в надежде, что она его не заметит. Лея подняла руку и неторопливо сомкнула пальцы. Капитан работорговцев захрипел, хватаясь за горло.
— Они тоже задыхались, — сказала она спокойно.
— Лея! — голос Люка ударил, как поляризованный луч, пробивающий силовой щит. Лея словно очнулась. Потеряла концентрацию. Работорговец повалился на колени к соседу, хрипя и держась за горло.
Люк подошел, обнял ее за плечи и повел с собой.
Лея хотела было возмутиться, но поняла — он все видел. Он понимает, почему.
В пустой кают-компании, которую они оставили для себя, Люк отпустил ее.
— Зачем ты остановил меня? — требовательно спросила Лея.
— Ты чуть не убила его, — ответил Люк. — Силой.
— Вот как...
Он увидел ее в ореоле Силы — алое пламя раскинулось за ее спиной крыльями, текло по рукам, а изнутри проступала чернота. Ткань мироздания истончалась под напором ее ярости и вот-вот должна была разорваться — прямо в сердце. Он боялся, что она не остановится. Что он не успеет. И даже когда она остановилась, у ее ореола была темная сердцевина. "Гнев, ярость, страх ведут на Темную сторону".
Это темное пламя он знал — оно рождается из отчаяния и страдания. Оно накрывает с головой и сжигает целиком, оставляя в ткани мироздания только плоский силуэт с тлеющими краями. Он видел человека, с которым это произошло.
— Что это было? — спросила она, не поднимая головы.
— Темная сторона.
— Так просто? И такая мощь? — вырвалось у нее.
— Да, — просто сказал Люк. — Чем ты Сильнее, тем проще.
Лея сжала и разжала пальцы правой руки. Сила была здесь, она покалывала кончики пальцев... Интересно, ощущает ли Люк Силу своим биопротезом?
— Через пару часов мы выйдем из гипера. — сказал Люк. — Ляг поспи, пока можно.
И Лея поняла, что страшно хочет спать.
— Ну ты наделала шуму, подруга!
Пуджа радостно обняла Лею. Широкие рукава ее верхнего платья укрыли Лею, словно крылья.
— Тоже скажешь, что я не права?
— Ну что ты! Ты молодец, теперь никто не сможет даже рот открыть публично, чтобы возразить против запрета на работорговлю, пожизненные контракты и кучу всего. А главное, Лея, — Пуджа за руку подвела Лею к кушетке и усадила рядом с собой, — главное, что ты спасла семьсот десять человек.
— Ты первая, кто мне это сказал.
— А как же Люк?
— Он ничего не сказал, он просто... пошел за мной.
— Понятно. Знаешь, если бы он был немного постарше, я бы точно вышла за него замуж.
— За джедая?
— Ну да. Как моя тетя.
— Ты никогда не говорила, что твоя тетя была замужем за джедаем.
— Ну, это семейная тайна, но это так. Она влюбилась в одного падавана, а потом они поженились. Его звали Анакин, Анакин Скайуокер.
Лея словно в силовое поле влипла.
— Ана... кин... Скайуокер? — проговорила она. — Твоя тетя? Сенатор Падме Наберрие?
— Ну да. Кстати, Люк же его сын?
— Чей?
— Анакина Скайуокера! — Пуджа внимательно посмотрела Лее в лицо. — Что? Лея, в чем дело?
— Дело в том, — медленно проговорила Лея, словно во сне. — Что Анакин Скайуокер — это Дарт Вейдер.
— Я знаю. Вся галактика уже в курсе, Люк же не скрывает...
— Но если... если он был женат на твоей тете Падме...
— Ты хочешь сказать, что Люк как раз и есть ее сын? Что он выжил? Так. — Пуджа села прямо и сложила руки на коленях. — Мы считали, что похоронили ее... точнее, кремировали и развеяли прах над водопадами Тида... беременной. Что ее ребенок не родился. Погоди...
Пуджа вскочила. Подошла к своему рабочему столу и открыла шкатулку. Лея знала, что в шкатулке Пуджа хранит то, что для нее ценно. Что там — никто не знал. Пуджа достала кристаллик на подвеске.
— Вот. Здесь запись, передай ему, пусть посмотрит.
После возвращения Лея постоянно чувствовала Силу. И ярость. Она разговаривала с сенаторами, политиками, министрами, дала две пресс-конференции — и постоянно ощущала, что ее неутихающая ярость в любой миг может стать оружием. И это осознание помогало ей не сорваться и никого не придушить. Хотя иногда хотелось.
Сегодня она отменила все дела на вечер и пошла к Люку. Харр и Вахарр так и ходили за ней следом, и как телохранители были на удивление ненавязчивы. Зато и пронырливые репортеры держались на расстоянии.
Люк снимал квартиру в жилом комплексе недалеко от Техноуниверситета, населенном в основном студентами и сотрудниками. Небольшая прихожая и большая комната-студия. Терминал, на полу — толстый ковер, чтобы на нем сидеть, хотя для гостей было подобие кресла-трансформера из мешка, заполненного пенопластиковыми шариками, в большой стенной нише — постель. На стеллаже у стены — книги, какие-то модели, ячейки для кристаллов памяти. Лее тут нравилось.
Она скинула у входа башмаки и упала в кресло-мешок. Без всяких интеллектронных ухищрений кресло приняло форму ее тела. Люк возился на крохотной кухоньке, отделенной от комнаты стойкой-столом. Принес ей кружку кафа, следом подъехал Р2Д2 с подносиком на манипуляторе. На подносе лежал большой сэндвич. Люк уселся на ковре, скрестив ноги и подперев голову рукой.
— Что-то случилось?
Лея отпила из кружки. Где и как Люк научился варить каф, она не спрашивала. И без того было вкусно.
— Я была у Пуджи Наберрие, — сказала она. — Она передала тебе кое-что.
Люк взял кристалл, вложил его в гнездо проектора, сделал неуловимое движение пальцами — на окне развернулись жалюзи, стало полутемно.
Посреди комнаты зависла проекция — как окно в прошлое, в светлый день в городе Тиде. Там был сад, и среди деревьев стояли двое. Молодая женщина в пышном платье, с жемчужной сеточкой поверх причудливо уложенных волос обернулась — она смотрела на кого-то, кто снимал.
— Я на память, можно? — спросил детский голос.
Юноша, державший женщину за руку, тоже обернулся.
— Можно, Пуджа, — сказал он.
Он был высоким, в какой-то полувоенной униформе, коротко стриженный. Когда он повернул голову, за ухом мотнулась тонкая косичка. Он был хорош собой, и у него была хорошая улыбка. Женщина рядом с ним тоже улыбалась — темноволосая красавица со смутно знакомым лицом.
Запись кончилась.
— Кто это?
Лея поставила кружку на поднос.
— Это Анакин Скайуокер и его жена, Падме Амидала Наберрие. Наши отец и мать.
Люк встал и подошел к ней, положил руки на плечи.
— Она похожа на тебя, я должен был догадаться.
— Наверное, — ответила Лея. — Он выглядит тут таким... таким светлым, таким... невинным...
— И ты не можешь понять, как он стал тем, кем стал?
Лея скинула его руки со своих плеч и встала.
— Я его...
"Я его — что? Ненавижу?" Она вспомнила текущую по рукам Силу, смертный ужас на лицах работорговцев за решеткой, хрипящего капитана...
— Я не стану такой, как он!
— Ты — не станешь, — твердо сказал Люк.
Он протянул руку, и с полки спорхнула потрепанная книжка в черной обложке, на которой вытиснен был белый стилизованный феникс. Лея посмотрела на книжку, потом на Люка. Он смотрел на нее голубыми глазами юноши со старой записи, и мягкое сияние окружало его фигуру. Лея всмотрелась — за его спиной раскрывались сияющие крылья. Она впервые видела его так, в Силе, и отчего-то ей стало спокойно. Она взяла книгу из его механической руки.
— Помнишь, на Эндоре я сказала тебе, что помню мать? Я помню. Только не... не Бреху Органа, а ее. Теперь я ее узнала. Это... видение. Я думала, что это мама, только совсем молодая, а это была она... Падме Наберрие. Я видела, как она смотрит на меня, а я маленькая и лежу у нее на руках. Это правда.
— Я знаю.
Она снова посмотрела на книжку.
— Глупо отказываться от наследства, да?
Из тайной тетрадки Альсины Орэ Тоневаар, 14 лет, дочери профессора Тоневаара
Что проще – ответов искать на вопросы
Иль просто рассматривать мир, как картину?
Два солнца пылают на небе белесом
Над мертвою фермой в песках Татуина.
Что проку от Силы, от Тьмы и от Света
Тому, кто утратил цель в жизни и веру?
Осколки, что были когда-то планетой,
Кружат и кружат по орбите Альдеры.
Смириться с судьбою? Довериться шансу?
Искать в поражении семя победы?
Чтоб Смерти Звезду уничтожить, Альянсу
Хватило одной лишь протонной торпеды.
«У нас новый враг – некто Люк Скайуокер.
Не кажется ль вам это имя знакомым?»
Грустят корабли о покинутом доке,
Во мраке безжалостной волей влекомы.
А ночь бесконечна... Скажите, лорд Вейдер,
Успешно ль идет на повстанцев охота?..
И воет, и воет пронзительный ветер
Над стылой равниной далекого Хота.
Небо горело многополосным флагом — темно-синий наверху, золотой в середине и багряный внизу. На этот раз Лея пересилила себя и встала почти точно по центру панорамного окна в кабинете канцлера.
— Я собираюсь выступить против демилитаризации Республики, — четко сказала она.— Нам нужен флот, нужна армия. Перестроить их под другие задачи — да. Это необходимо. Но уничтожить 90% кораблей и распустить почти весь личный состав — нельзя. Даже если мы договоримся с Осколками Империи. Даже если удержим под контролем Корускант. Работорговля, наркотики, подпольный оборот редких металлов и оружия — чтобы это все пресечь, нужна сила.
— Пресечь наркоторговлю и торговлю оружием полностью невозможно, — усмехнулась Мон Мотма.
— Насколько возможно, настолько мы должны это сделать, — возразила Лея.
Мон Мотма вздохнула.
Когда Лея ушла, госпожа канцлер подошла к окну. Золотая полоска заката сжалась почти в линию, багряное полотнище потемнело до черноты, да и густая синева вверху налилась тьмой. Небо родины — Мон Мотма не уставала смотреть на него. Когда-то ей пришлось покинуть эту планету и скитаться вне закона. Но всегда было возможно вернуться. Или хотя бы найти в информсети новые снимки закатов.
Лее некуда возвращаться. Один-единственный выстрел убил миллионы людей и лишил ее родины.
Армия, флот... Опасный инструмент политики. Но и Лея тоже права. Что ж, имеет смысл отложить демилитаризацию.
Канцлер развернула проекцию галактической карты. Белый — территория Республики, серый — нейтралов, фиолетовый — имперских секторов. Голубые линии официальных трасс с шариками пересадочных станций, оранжевые — тайные маршруты работорговцев, красные — базы, невольничьи рынки, бордовые — заводы, плантации и шахты на рабском труде. И гипотетическая пока внешняя угроза.
С какого конца распутывать этот клубок?
Вечная проблема политика. Как говорил Бэйл Органа, пока спасаешь одного, сотни таких же умирают. К этому нельзя привыкнуть. Можно только медленно и методично разгребать завал, который грозит сдвинуться от малейшего дуновения и погрести под собой еще больше...
Из "Галактичесикх известий"
Сегодня состоится очередное заседание сенатской комиссии по борьбе с траффикингом и работорговлей. Комиссия заслушает доклад сенатора от Альвираина Леи Органы и примет решение, обязательное к исполнению правительством.
После этого сенатора Органу ожидают слушания в парламенте Альвираина, которые должны пролить свет на ее деятельность в годы Альянса.
Вопрос: Нравится?
| 1. Да | 4 | (100%) | |
| 2. Нет | 0 | (0%) | |
| Всего: | 4 | ||
@темы: фанфики, Звёздные войны, Космическая опера, ФБ-16